Невидимая река - Маккинти Эдриан

— Спас.

— Как это?

— А вот так. Я работал полицейским почти шесть лет. Из них три — детективом. Попал прямиком в отдел убийств. Это практически немыслимо, капитан Дуглас из группы Сэмсона не даст соврать. Меня выпасали, и я это понимал. Меня использовали, но я хотел этого, хотел идти вверх — любым путем. Внутри КОПУ были группировки, которым хотелось кое-что изменить в сложившейся ситуации. Отлично, я могу вам посодействовать. Мои таланты, мои навыки. Мое технэ.

И так на протяжении всего пути к корню всех бед.

Тут начинаются тайны. По всей видимости, соперничающие полувоенные силы протестантов и католиков, АОО и ИРА, прежде действительно были заклятыми врагами, но в конце восьмидесятых и начале девяностых, когда они уничтожали друг друга в бомбежках и перестрелках, кое-что свело их вместе.

Героин.

Ирландия — остров, где достать наркотики невозможно, особенно когда боевики имеют обыкновение убивать наркодилеров и доказывать при этом, что они достойны уважения не меньше полиции. Но в тысяча девятьсот девяносто третьем году на тайном собрании в баре «Джейке» в Белфасте было решено разделить Ольстер на сферы влияния. Героин приносил слишком много денег, чтобы не брать его в расчет. Необходимо было держать все в строжайшем секрете. Никому ни-ни. Покровители ИРА в Бостоне, Нью-Йорке и Сан-Франциско расстроятся, если узнают, что ИРА связалась с наркобизнесом. То же самое относится и к покровителям АОО в Белфасте и Глазго.

После шести лет службы офицером полиции меня удостоили чести — перевели в отдел наркотиков констеблем — полицейским детективом.

Героин приносил боевикам миллионы, но они по-прежнему бомбили бары и заводы, брали заложников. Поэтому люди вроде Виктории Патавасти вынуждены были покинуть Ирландию в первую очередь.

Да, что-то вспоминается.

Лежу тут, в кровати, Пат приносит мне суп.

— Ты как, сынок?

— Все нормально, Пат. Смотри, снег идет.

— Нет. Это не снег, Алекс. Это просто пепел, не волнуйся, лучше расслабься, пожар уже локализовали.

— Смотри, Пат, это снег, — говорю я, но он уже ушел, наступила ночь.

Я высовываюсь из окна, снег попадает мне в глаза, вызывая слезы, которые стекают по лицу и уже полузамерзшими капают с подбородка.

Я могу глядеть прямо сквозь облака, сквозь темноту. Снег идет не с неба, а от бледной луны, из тех краев, куда по кельтским верованиям попадали мертвые. Это ты посылаешь снег, ма. Он летит с небес вниз на крыши и мне на постель. Оставляет мокрые следы на моих губах.

Утро.

— Съешь супа, — говорит Пат и прикасается губами к моем лбу.

— Расследование, — говорю я.

Я занимался им несколько месяцев, ничего особо важного, но подозреваемый вырисовывался. Было ли это все подстроено? Моим наставником был старший лейтенант Уильям (для своих — Бак) Макконнел. Здоровяк, сорока лет, эдакий представитель «старой гвардии». Я верил ему безгранично. «Алекс, — говаривал он, — иди по следу. Если что, я прикрою». — «Есть, сэр, будет сделано».

Полицейские наблюдения, тайные операции, но в основном бумажная возня. Арест. Стюарт Робинсон, дипломированный бухгалтер. Ха. Прямо как в случае с Аль Капоне. Уроки истории никого ничему не учат. Я расколол его, поймал на вранье. Он выдал имена, и я все выяснил — теперь факты ждали лишь подтверждения. И это не похвальба. Я выведал ее, эту страшную тайну. ИРА, заклятый враг полиции, действовала совместно с небольшой коррумпированной группировкой внутри полиции, чтобы контролировать поток героина в Ирландию. ИРА и грязные полицейские. Плохие и хорошие. Сэмсон был на верном пути. Бак Макконнел, капитан Дуглас тоже двигались в правильном направлении. Дело затрагивало полицейских высших чинов. Опасная информация. И что же я сделал, читая отчеты тем дождливым вечером в Каррикфергусе, в своей комнате с видом на пристань? Что я натворил? Меня погубили сомнения.

Я размышлял: с одной стороны, я могу взять собранные мною улики против КОПУ, передать их в Специальную службу²⁶ в Англии и на всю жизнь пуститься в бега, зная, что в один прекрасный день до меня доберутся, — так всегда бывает.

Однажды ясным утром в австралийском городе Перт я спускаюсь за газетой, ко мне подходит человек, говорит с ирландским акцентом: «Привет, Александр» — и вышибает мне мозги.

С другой стороны, я могу похоронить это дело, сделать вид, что ничего и не было. Возможно, я трус.