Тайна совещательной комнаты - Никитинский Леонид

— Что же вы до сих пор молчали, такие вещи впредь вы мне должны сразу же докладывать, я вам для этого телефон оставлю, — сказала Лисичка. — Значит, в воскресенье вы мне позвоните часиков в двенадцать — я рано не привыкла вставать — и, наверное, часика в четыре еще раз сюда заедете, это важно. Суркова тоже будет?

— Все будут, — уверенно пообещала Роза. — Только Сольфеджио — однозначно нет. Она и денег не возьмет, от богатого мужа сама ушла, и повлиять на нее трудно. Она такая, знаете, тетка, училка, одним словом. И сразу к ней прибавьте еще Рыбкина, он проголосует так же, как она.

— У них что, ро-оман? — насмешливо спросила Лисичка.

— По-моему, ро-оман односторонний, — сказала Роза ей в тон. — Но тем вернее.

— Посмотрим, — сказала Лисичка, поставив в списке черточку против фамилии Аллы, а против Рыбкина, после колебания, — черточку и знак вопроса. — Огурцова… Ладно, ее я возьму на себя, тут у вас не получится. Кудинова — это ясно, это вы. Звездина выбыла, Драгунский тоже, Рыбкин… ага, Скребцова.

— Хинди, — сказала Роза и неизвестно для чего добавила: — Хорошая девочка. Скорее всего она проголосует так же, как Журналист.

— Понятно, — сказала Лисичка и сразу поставила против Скребцовой крестик, — Петрищев… ну, с ним работают, а Мыскина так всех ненавидит, что в любом случае будет голосовать за обвинительный. Еще вот Ивакин.

— Шахматист, — сказала Роза, — Он игрок, может выкинуть крендель, но вряд ли. Если поймет, что все ставят на черное, поставит туда же, чтобы хоть что-то урвать, иначе вообще ничего не выиграешь.

— Разумно, — засмеялась Лисичка, — все бы так. Игроки все-таки не самые глупые люди. Ну вот, теперь посчитаем… — Она пробежалась по списку карандашиком, — Шесть твердых «за», два «против», если принять вашу версию, что Рыбкин влюблен в Суркову, остальные больше за, чем против. За работу, товарищи.

— Да, правда, — согласилась Роза, которой теперь уже было не так не по себе. Ведь если все поставили на черное, не стоит ставить на красное. А все уже потихоньку, оказывается, поставили на черное, пока она торговала евроокнами.

Пятница, 28 июля, 15.00

Ри оглядывала офис Розиной фирмы довольно критически: она представляла себе, по замашкам Розы, что-то более внушительное, а тут было всего две комнаты: приемная, в которой сидел за столом под рекламным плакатом какой-то клерк с компьютером, и вторая за закрытой дверью — видимо, кабинет Розы.

— Здравствуйте! — заученно-радостным голосом приветствовал ее клерк. — Садитесь, мы сейчас для вас все подберем.

— Мне нужна Роза Равильевна, — холодно сказала Ри.

— Я ее помощник, я уполномочен решать за нее все вопросы, а Роза Равильевна сейчас в отпуске, — настойчиво сказал помощник Розы. — Или вы не насчет окон?

— Я ее знакомая, — сказала Ри. — Я присяжная.

— Ого, — сказал этот парень сразу повеселевшим голосом. — Ничего себе! Если бы я знал, что присяжные такие бывают, я бы сам вместо Розы туда пошел.

В общем-то, в заигрывании Розиного помощника ничего плохого или необычного не было, но он был Ри неинтересен, да и не до него было.

— Я с Розой созванивалась утром. Она обещала быть здесь.

— Ее вызвали, — помрачнел помощник, не уточняя, правда, куда.

Ри, не придав этому значения, попыталась позвонить Розе на мобильный, но он оказался отключен, и она, не поддерживая разговора с помощником, уселась в приемной листать глянцевые журналы, разбросанные здесь в изобилии.

Роза вышла из машины, на которой ее привез обратно тот же инспектор не инспектор, возле офисного здания, где располагалась ее контора, и поднялась на лифте. О том, что к ней собиралась заехать Ри, Роза, конечно, уже забыла, а вспомнила, когда увидела в приемной, и немного опешила, потому что утром с Ри договаривалась о встрече одна Роза, а теперь приехала уже совсем другая.

— О, привет! — сказала она, пряча натянутость за чересчур радостной улыбкой, с какой тут полагалось разговаривать с клиентами, — Ты давно ждешь? Извини, вызвали… Пошли в кабинет. Никита, чай! Ведь ты чай пьешь?

Ри, давно не видевшая Розу, опять удивилась про себя, до чего же все они разные в суде и за его пределами, каждый из другого мира, как объяснил Журналист.

— Кого видела из наших? — продолжала тараторить Роза, расставляя ударения так, как будто говорила по-английски. — Как думаешь, в понедельник все соберутся? Говорят, Океанолог в экспедицию уезжает. Жалко. Продержимся, как ты думаешь?