Этюд в розовых тонах - Данилова Анна

Нет, не такой представляла она себе встречу с Виктором. Она не могла понять, что с ней происходит, потому что, увидев его, она нисколько не обрадовалась, и сердце ее не изменило своего ритма, разве что сжалось от жалости. Надо же, я им всем обязана и в то же время я их всех жалею…

И вдруг что-то тяжелое и душное нахлынуло на нее, и сердце на какое-то мгновение остановилось. Она вспомнила запах другого мужчины, его невинные прикосновения, голос, дружеские объятья… Но это состояние полного блаженства и счастья длилось всего лишь один миг и исчезло, оставив на губах привкус любви. Настоящей любви. Несбыточной любви.

Она тряхнула головой, сбрасывая с себя блаженное оцепенение:

– Виктор, начинается метель, нам надо успеть добраться до города… Поехали, ты мне все расскажешь по дороге.

– Да, ты права. Хорошо, я начну с самого главного. С предательства. Сегодня я предал свою сестру. Но я не мог больше так жить, понимаешь?

И Виктор, устремив взгляд вперед, сквозь мокрое от снега стекло на дорогу, начал рассказывать Але обо всем, что произошло с ним с тех пор, как он познакомился с Ренатой. Он говорил ей о своей любви к жене, рассказывал об их семейной жизни так откровенно, словно рядом с ним была случайная попутчица, которую он никогда в жизни больше не увидит. Аля слушала его, закрыв глаза, чтобы не видеть то и дело попадавшиеся по дороге перевернувшиеся машины и, главное, того ледяного, смертельного блеска трассы, по которой они неслись как сумасшедшие.

Перед ней замелькали сцены супружеской жизни Кленовых. Она видела красавицу-жену Ренату: стоящую перед зеркалом; пишущую маслом на холсте розовые и желтые цветы; хохочущую над шуткой бородатого художника с грязными волосами; поливающую соусом мясо и искоса поглядывающую на сидящего перед ней за кухонным столом мужа; занимающуюся любовью с голым волосатым, с воспаленными глазами, поэтом, причем на продавленном и почему-то голубом топчане…

Виктор рассказал ей и о своей любовнице Ирине Пчелинцевой, о том, как та тянула с него деньги и в то же время встречалась или даже почти жила с его компаньоном по бизнесу, Гасаном Сулеймановым.

– Но зачем ей было вести такой образ жизни и спать с двумя мужчинами? Зачем ей сразу два любовника?

– Если бы я знал… – Виктор, вцепившись в руль, едва удержал машину на трассе. Их постоянно тянуло к обочине. – Понятия не имею… Словом, в одночасье кто-то избавил меня сразу от двух моих женщин – от жены и любовницы.

– Избавил? – очнулась вдруг Аля. – Как ты сказал: избавил? Так, значит, эти женщины были для тебя в тягость?

– Теперь-то я понимаю, что да. Но если бы ты знала, что было дальше!

И он с жаром принялся ей рассказывать о том, как его задержали по подозрению в убийстве Ренаты и Ирины. Он говорил о свидетелях, но так, словно Аля к этим событиям не имела совершенно никакого отношения. Возможно, он щадил ее, но возможно (Аля даже боялась поверить в это), он не узнал ее!.. Наверно, тогда, в пансионате, они просто не поняли друг друга и виделись в иной, не такой экстремальной ситуации. Иначе откуда его слова, смысл которых до нее так и не дошел: «Мне понятны твои чувства. Не каждая женщина сможет встречаться с мужчиной, который был свидетелем ее… не падения, нет, но состояния, близкого к этому. Я не осуждаю тебя, и ты должна это знать, понимаешь?»

О каком падении он говорил?

И вдруг ей стало жарко. Софья Андреевна! Не может быть? Неужели он был ее клиентом? Неужели она была с ним в постели в той маленькой душной комнатке, пропитанной запахами жареной пищи и дешевого вина?

Сейчас у нее была редкая возможность узнать всю правду. И она решила поговорить с Виктором открыто. Тем более что и сама обстановка располагала к откровенной беседе.

– Виктор, скажи мне прямо, где мы с тобой встречались?

– Аля… Не надо. Я прошу тебя…

– Если ты сейчас мне не скажешь всю правду, я выйду из машины. Где это было, отвечай? Иначе я подумаю о тебе бог знает что.

– Но я уже просил у тебя прощения…

– Отвечай. Где мы с тобой встречались прежде, или я уже ничего не понимаю!

– Да на вокзале!

– На вокзале? На каком еще вокзале?

Но я не встречалась ни с кем на вокзале. Боже, он меня с кем-то спутал…

– Ты уверен?

– Не понял… Разве ты ничего не помнишь?

– Что я должна помнить? – Терпение ее было на исходе.

– Я… тогда, в тот день, точнее, ночью, после того, как вышел из тюрьмы, пошел на вокзал… Я искал женщину.