Никогда не разговаривай с чужими - Ренделл Рут

Чарльз медленно подошел к машине. Отец отложил газету, и явное облегчение разлилось по его лицу. Оно порозовело, взгляд смягчился.

— О! Это ты, — сказал отец. — Знаешь, я привозил посылку, ее надо было передать клиенту с лондонским поездом, и подумал, что мог бы заодно и посмотреть тебя.

Вряд ли бы отец дожидался шестифутовочетырехдюймового Манго. Но, с другой стороны, ничего из того, что произошло с ним, никогда не могло бы случиться с Манго, подумал Чарльз, уютно устроившись в машине рядом с отцом. И немедленно волна ужаса захлестнула его. Так, вероятно, произойдет еще не раз в ближайшие восемь-девять часов. И с годами это будет случаться время от времени. Возможно, не будет такого ужаса, но сознание, что он убил человека, останется, подумал Чарльз, ощущая в кармане перочинный нож с маленьким кусочком волокна веревки, застрявшим под лезвием.

4

Они оба были немало потрясены, когда, вернувшись с Корфу, пришли на встречу с Василиском и Сциллой в Убежище и нашли его сгоревшим дотла.

— «Как Карфаген», сказал бы старина Линдси, — пробормотал Грэхем. — Только римляне таким образом уничтожали города. Я не удивился бы, если и соль была бы здесь тоже.^[25]

В воскресный день они не читали газет, не слышали радио, не смотрели телевизор. Все обитатели дома на Черч-Бар только недавно поднялись.

Манго и Грэхем стояли на другой стороне Руксетер-роуд среди небольшой толпы, с изумлением разглядывая обгоревшие руины, отдаленно напоминающие балки, опоры стойки. Пожарище уже обнесли временным проволочным забором. В голову Манго закралась дикая идея, что это мог сделать Московский Центр, и, значит, недавно расположение Убежища стало каким-то образом известно Рози Уайтекер. А она обещала быть бесстрашной и беспощадной. Она смогла бы сделать это даже сама, ну, в конце концов, поручить кому-нибудь из своих агентов…

Нет, это невозможно! Нельзя давать волю воображению. Скорее всего, загорелось из-за неосторожности строителей.

Грэхем закурил сигарету. День выдался облачный и довольно пасмурный для середины августа, но на нем были солнцезащитные очки. Ему только мягкой шляпы с широкими, загнутыми полями не хватает, а то был бы точь-в-точь как шпион из фильмов тридцатых годов, подумал Манго.

— Здесь нам больше нечего делать, — заявил он.

— Надо бы подыскать другое Убежище, — откликнулся Грэхем. — Мой брат говорил, что в Хартленде тоже есть дом на снос.

Брат Грэхема Кит, он же Сцилла, должен был прийти на встречу, но вряд ли теперь стоило его ждать. Он, вероятно, уже все знал о пожаре из новостей по ТВ.

— Там был кто-то. Полиция обнаружила тело. Но пока не определили, кто это, — сказал мужчина позади Манго.

— Да, полиция нашла кого-то, — вступил в разговор другой человек. Он, вероятно, успел прочитать свежую газету или посмотреть последний выпуск телевизионных новостей, поэтому добавил: — Это был мужчина, полиция обнаружила его машину неподалеку.

Манго и Грэхем медленно побрели прочь. Они обсуждали, не сходить ли в кино, здесь в «Фонтейне» идет подходящий фильм — «Маска Димитроса», хоть афиши японского фильма еще не успели снять. Но Грэхем предложил вместо этого съездить к тете. Он мог бы поехать туда и, не откладывая в долгий ящик, поговорить с Китом о новом Убежище. Манго пошел домой, но по пути сделал крюк, чтобы зайти на Невинскую площадь и посмотреть, нет ли чего у Лисандра Дугласа в тайнике, но рука бывшего мэра была пуста. Он с некоторым волнением уже представлял, как начнет дешифровку следующего послания, на которое рассчитывал и которое, вероятно, начнется с числа семнадцать, обозначающего сегодняшнюю дату, и закончится чем-то вроде десять пятнадцать, как время. Однако пустой тайник немного разочаровал его.

5

Пятидесятнические Виллы загорелись от молнии. Это первоначально высказанное предположение сразу же подхватили все газеты. Была и другая версия — поджог. Поджигателем объявляли Питера Морана, который, сделав свое черное дело, нечаянно упал с лестницы и, видимо, потерял сознание. Поэтому и не смог покинуть горящий дом.

То, что это был Питер Моран, определили по найденной неподалеку машине. Кроме того, была проведена идентификация по остаткам очков и часов, а также зубному протезу. Ничего больше от него не осталось. Чарльз прочитал об этом в «Свободной прессе». Питер Моран был мертв, поэтому газеты могли писать о нем все, что заблагорассудится. Газеты цитировали заявление полиции, что Питер Моран четыре года назад обвинялся в насилии над ребенком, которому не было еще и тринадцати. Тут же один из зрителей кинотеатра «Фонтейн» вспомнил, что вечером, когда произошел пожар, он видел Питера Морана с мальчиком лет десяти. Началось следствие, но его пока отложили. Дело принимало нешуточный оборот, все оказалось гораздо серьезнее, чем Чарльз предполагал, и ему пришлось проглотить свое негодование по поводу возраста, данного ему зрителем. Но он положил шифровку, используя «Людей октября», в тайник под эстакадой, где просил Левиафана как можно скорее встретиться с ним.