Первое дело слепого. Проект Ванга - Воронин Андрей

– Надеюсь, – сказал Глеб, и Ирине очень не понравились прозвучавшие в этом ответе нотки неуверенности.

Глава 19

– Сволочь, – сказал генерал Потапчук, падая в кресло. Порывшись в кармане плаща, он вынул оттуда бутылку коньяка и брякнул ее на стол. – Открывай!

– Надеюсь, сволочь – не я? – сказал Глеб, с любопытством разглядывая своего непосредственного начальника. Федор Филиппович был взъерошен и непривычно зол, словно только что подрался на улице и еще не успел остыть.

– Не ты, – буркнул он и сейчас же поправился: – Не в данном случае.

– Покорнейше благодарю, – сказал Сиверов, внимательно осматривая горлышко бутылки.

– Не смотри, не смотри, – проворчал Федор Филиппович, заметив его манипуляции. – Коньяк не от Кушнерова.

– Как он, кстати, поживает? – поинтересовался Глеб, откупоривая бутылку. Рабочий день еще не закончился, но с начальством не спорят: сказано открывать, значит, надо открывать.

– Я же говорю: сволочь, – повторил Потапчук и принялся, не вставая, яростно выдираться из плаща. – Отказался от показаний. Никакого приказа убить вас с Барканом он от Грабовского не получал, а как в коньяк попало снотворное, понятия не имеет.

– Этого следовало ожидать, – сказал Сиверов и полез за рюмками. – Думаю, на него оказали давление. Да и без давления прийти к выводу, что свидетельствовать в суде против Грабовского вредно для здоровья, не так уж сложно.

Федор Филиппович проворчал что-то невразумительное, справился наконец с плащом и швырнул его на диван.

– Вообще, посадить Грабовского, не упоминая о проекте «Зомби», – это с самого начала была утопия, – продолжал Глеб, аккуратно разливая коньяк. – Пистолет у него зарегистрирован по всем правилам, и он из этого пистолета никого не убил. Даже ни разу не выстрелил. Каюсь, я в тот момент не сообразил, что надо дать ему такую возможность… Короче, дело развалилось?

– Закрыто и сдано в архив, – проворчал генерал и залпом выпил пододвинутую Сиверовым рюмку. – Грабовского поторопились выпустить, пока его сторонники не перебили в прокуратуре все стекла до единого.

Глеб посмотрел в окно. На улице снова выпал снег, на этот раз, кажется, не собиравшийся таять, и от этого в комнате было непривычно светло.

– Да, – сказал он, – в такую погоду с выбитыми стеклами много не наработаешь. Как же дела-то шить, когда пальцы мерзнут и иголку не держат? Вот вам и «не делай мученика»…

Федор Филиппович скривился, но промолчал. Некоторое время в комнате была слышна только негромкая скрипичная музыка, лившаяся из скрытых динамиков. Генерал смотрел в свою пустую рюмку; Сиверов немного полюбовался этим печальным зрелищем, а потом стал разглядывать эстамп, за которым пряталась бронированная дверца оружейного шкафчика. Там, за дверцей, хранилось много вещиц, с помощью которых можно было решить и гораздо более сложную проблему. Но Глеб был по-прежнему согласен с генералом: делать из Грабовского мученика, пострадавшего за правое дело, не хотелось. И что с того, что дело его в действительности вовсе не правое? Когда он будет убит, этого уже никому не докажешь. А крикунов, которые будут драть глотки на всех углах, восхваляя своего покойного кумира и обвиняя в его гибели не кого-нибудь, а именно спецслужбы, найдется с избытком – столько, что на всех никаких патронов не хватит. И ответить им будет нечего, потому что информация по проекту «Зомби», как и прежде, не подлежит разглашению.

– Не подлежит разглашению, – повторил он вслух.

– Что? – встрепенувшись, переспросил генерал.

– Я говорю, информация по проекту «Зомби» по-прежнему засекречена, верно?

– Ну, верно. Пропади она пропадом, эта секретность. Из-за нее такое ощущение, будто я пытаюсь плыть, держа в каждой руке по кирпичу.

– С кирпичами не надо плавать, – назидательно заявил Сиверов. – Если уж так вышло, что бросить эти кирпичи вы не можете, надо хорошенько оглядеться по сторонам: нет ли поблизости подходящей физиономии, по которой стоило бы вмазать?

– Довольно конструктивный подход, – похвалил Федор Филиппович. – Только я не совсем понимаю, к чему ты клонишь.

– Поймете, товарищ генерал, – пообещал Глеб, с энтузиазмом наливая по второй. – Обязательно поймете! Однажды одна умная пожилая женщина сказала мне: когда вода не помогает, огонь можно погасить огнем. Ну, знаете, как делают во время лесного пожара: отсекают делянку просекой и пускают огонь навстречу пожару. Я только теперь до конца понял, что она имела в виду, когда толковала про этот огонь. Будто знала, что наступит сегодняшний день… Давайте за нее выпьем, товарищ генерал! А еще за секретность, которая не только мешает жить, но иногда здорово помогает…