Черника на снегу - Данилова Анна

Он продолжал смотреть на нее, любоваться ее нежным лицом, стройными ногами, густыми волосами, струящимися по худеньким плечам, и понимал, что в своем вынужденном воздержании также можно найти особое, может, и не совсем здоровое удовольствие. Какое-то щемящее удовольствие, попахивающее мазохизмом. Если бы она, к примеру, подошла к нему и дала ему пощечину, обозвала его как-то грубо и непристойно, он возбудился бы еще больше… У него от представленного даже закружилась голова.

Потом с ним случилось то, что бывает с каждым человеком, который, подумав о чем-то неприятном, начинает испытывать внутренний душевный дискомфорт. Как перед визитом к стоматологу. Причем, подумав об этом, он словно забывает об истинной причине такого неприятного ощущения. Эта мысль становится ускользающей, как шарик ртути, и, наконец, поймав его, понимаешь, что да, это нечто существует, и от него никуда не денешься… Саша. Вот причина его плохого настроения. И как ему выбраться из этой ситуации, из этого брака – он пока не знал, хотя и понимал, что их отношения давно уже изжили себя, что он не любит эту женщину, что он раздражается всякий раз, когда видит ее. Ему неприятен ее запах, какими бы дорогими духами она ни душилась, сколько бы раз на день ни мылась. Это неистребимый запах нелюбви, и никуда-то от него не денешься, если ты вынужден спать с этой женщиной под одним одеялом. Вот как сладко, ярко, ягодно пахнет Женечка, так же кисло и уныло пахнет его жена. Даже само ее имя – Саша – наводит на него уныние. И хотя она просит всех своих близких знакомых и друзей называть ее Алекс, сути это не меняет.

Сейчас закончится обеденный перерыв, и ему потребуется вернуться в офис, где у него назначены две важные встречи. А потом – пойти домой. Он любил свой дом, свою квартиру, свой огромный удобный диван, где можно устроиться после ужина перед телевизором. Свою спальню, с не менее удобной кроватью и стопкой любимых книг на ночном столике. Все это составляло часть его жизни, и иногда ему казалось, что он тратит столько сил только лишь для того, чтобы после тяжелого дня вернуться домой и расслабиться, получить максимум простых, доступных удовольствий, таких, как вкусная еда и мягкая постель, телевизор, опять же, и тело жены. Не жену, а именно ее тело, как инструмент, при помощи которого он сумеет разрядиться и получить то, чего не может добиться от Женечки. Чисто гигиенические сношения занимали не последнее место в его мужской жизни, но он был бы предельно счастлив, если бы вместо Сашки под ним постанывала все же так желаемая им Женечка.

Развод.

Развод лишил бы его ощущения дома. Он понимал это, так же, как понимал и всю сложность и необратимость последствий. С разводом он потеряет квартиру, которую так любит, со всеми этими привычными удобствами и удовольствиями. Потеряет мирные ужины и ту особую домашнюю тишину, которую он так ценит и без которой не представляет себе иного способа восстановления сил. Потеряет покой, который с появлением в его жизни Женечки, с ее непонятными, смутными еще желаниями и представлениями о совместном проживании, сменится нервным – и тоже непонятным – существованием, зависшим между полной неопределенностью и ощущением обманутости своих надежд. Да и кто сказал, что она захочет жить вместе с ним под одной крышей, что она будет варить ему какао по утрам и взбивать подушки по вечерам? Что изменит в ее-то жизни его развод? Да ничего хорошего из этого не получится. Разве что принесет ему лишнюю головную боль. Она наверняка захочет жить отдельно, и это будет счастье, если она вообще согласится продолжать с ним хотя бы какие-то отношения. А скорее всего, Женя расстанется с ним сразу после того, как влюбится в кого-нибудь по-настоящему. Причем она постарается обставить все очень красиво: не обойдется без высокопарных слов и убийственных упреков в его адрес: мол, если ты любишь меня, то не будешь мешать моему счастью…

Готов ли он к таким переменам? Или же им все-таки остаться любовниками (?) и жить раздельно? Но любовниками свободными. Но Женя-то свободна, она вольна делать все, что пожелает, и никто ей не указ. Она давно уже живет отдельно от родителей и навещает их исключительно для того, чтобы получить от них очередную порцию денег. Родители настолько сильно любят дочь, что позволяют ей все. Разве что кроме наркотиков.

А что Гарашин? Где его свобода? Ведь все его окружение (вернее, окружение их семьи) знает, что он хороший муж, что у них с Сашкой прекрасные отношения, что они – идеальная пара. Он и сам не знал, зачем они на людях играли в эту любовную игру, зачем вводили в заблуждение даже самых близких людей. Но так уж случилось, им было приятно демонстрировать свою «любовь», и в этой игре с самими собой они зашли слишком далеко, чтобы вот так сразу взять – и развестись. «Хотя, – рассуждал Гарашин, продолжая разглядывать Женечку, которая, казалось, задремала в кресле, пригрелась возле электрического камина, – какое мне, предположим, дело до того, что подумают обо мне мои знакомые?»