Бизнес-леди и чудовище - Ольховская Анна

Но член (общества), увлекшись прессованием «телки», слишком расслабился и едва не въехал, а может, судя по резкому торможению, и въехал – в багажник подрезавшего его монстроподобного джипа. В котором плотно, как горошины в стручке, сидели другие представители человеческого стада (по классификации дальнобойщика и ему подобных) – быки.

Вот и славненько! Как там звучал основной лозунг социализма? «От каждого по способностям, каждому – по труду»? Вот сейчас представитель социалистического гегемона и получит. По труду. И по другим частям тела.

Лана с тоской всматривалась в толпу семенивших впереди автомобилей. Кажется, упустила. Конечно, кто же будет по доброй воле передвигаться со скоростью тяжелогруженой фуры, сидя за рулем новенького «мерса»?

Ха! Тот, у которого перед капотом маячит точно такой же член вышеупомянутого общества. Возможно, ребятки даже из одной колонны грузовиков, растянувшейся сейчас по шоссе.

Можно было расслабиться (не так, конечно, как дальнобойщик) и выдохнуть. Вон она, Озеровская, уныло шлепает следом за смердящей фурой, не имея возможности хотя бы перестроиться в соседний ряд, поскольку перед кольцевой поток машин уплотнился.

Зачем надо было ехать за Озеровской, Лана объяснить своему рациональному разуму не могла. И, если честно, совсем забыла о каких-либо объяснениях, ощущая лишь бурлящий в крови охотничий азарт. Вот она, добыча, рулит безмятежно по Москве, не замечая (потому что не ожидает) слежки.

В одной из непременных (воскресенье, лето, вторая половина дня) пробок Лане удалось остановиться наискосок через машину от Элеоноры, и она смогла видеть, что происходит у той в салоне.

Теледива с кем-то общалась по мобильнику. Причем, судя по выражению лица и эмоциональным жестам, собеседником был вовсе не свежеприобретенный амант. Потому что вряд ли купленная игрушка могла так напрячь Элеонору.

Автомобильное стадо взмемекнуло и сдвинулось с места. А Озеровская, включив поворотник, начала пробираться в крайний правый ряд, собираясь то ли остановиться, то ли свернуть, хотя к ее дому, насколько помнила Лана, следовало ехать прямо.

«Лексусу» девушки, двигавшемуся по второму ряду, повторить маневр теледивы было гораздо проще, в результате чего он оказался буквально притертым к багажнику «Мерседеса».

А вот это плохо. Стоит Элеоноре чуть более внимательно посмотреть в зеркало заднего вида, и ситуация выйдет из-под контроля, а иметь дело с неуправляемой ситуацией – то же самое, что и с впервые напившейся старшеклассницей: никто не может точно сказать, что она выкинет в следующую минуту: сумочку или девственность.

Лана торопливо схватила валявшуюся на заднем сиденье бейсболку и натянула ее практически до ушей, завершив маскировочный экспромт темными очками.

В принципе, должно быть достаточно. А машину дочери своей приятельницы Озеровская вряд ли знает «в лицо».

Парковаться Элеонора не стала, она свернула на перекрестке и порулила куда-то в сторону Садового кольца, где, по большому счету, проще было передвигаться пешком.

Минут через пятнадцать Озеровская, медленно кравшаяся вдоль тротуара, нашла то, что, по-видимому, искала – место для парковки, куда и пристроила свой экипаж.

И вот что теперь? Куда сунуть «Лексус»? Рискнуть заехать во двор? Но тогда можно упустить добычу, которая тем временем вальяжно выгрузила себя из авто и зацокала каблучками пока в том же направлении, куда вынуждена была двигаться Лана, то есть вперед.

Любопытно, куда именно? Уж не в ту ли летнюю кафешку, прячущую столики за ажурной изгородью?

Хорошо, если бы туда, потому что именно с кафешной парковки в данную минуту выезжал «Опель», освобождая драгоценное место.

Куда попытался было сунуться наперерез, прямо со второго ряда, ушлый «Жигуль». Лана рявкнула на него клаксоном и плавно вкатилась на парковку.

Надо ли упоминать, что «Жигули» были «четверкой» цвета баклажан, а за рулем сидел гордый сын кавказских гор, который не поленился опустить стекло и проорать забывшей свое место женщине все, что он думает о нравах москвичек.

Но Лана ничего не видела и не слышала, поскольку, едва успев заглушить двигатель, оказалась где? В ступоре. Пусть и легком, краткосрочном, но вполне стопорящем мыслительный процесс ступоре.

Застыла придорожным столбиком (если вы, конечно, видели когда-нибудь столбики в бейсболках и темных очках), ошарашенно наблюдая за тем, как Элеоноре машет сидящий за одним из столиков кафе… Скипин?!

Он-то здесь с какого боку?

В данном конкретном случае – с правого. Именно с той стороны подошла Озеровская и, сухо кивнув плешивому жирдяю, села рядом.

Естественно, слышать, о чем беседуют эти двое, Лана не могла. Достаточно было и того, что видела.

А видела она довольно несуразную, с ее точки зрения, картину – дражайший Виктор Борисович вел себя с теледивой, как недовольный босс с подчиненной. Причем очень недовольный. Брезгливо оттопырив губу, Скипин что-то раздраженно выговаривал теледиве. Та, правда, довольно агрессивно огрызалась, а потом разразилась ответной речью, от которой физиономия плешивца мрачнела все больше.

Он задумчиво побарабанил сарделькообразными пальцами по столику, отчего, как показалось Лане, по спине столика прокатилась дрожь отвращения, затем вытащил из кармана мобильник и коротко гавкнул на него. Мобильник икнул и захлопнулся.

В принципе, можно было бы уже уезжать, но Лана не хотела привлекать внимание беседующих своими маневрами, поскольку езда задним ходом не входила в перечень ее любимых занятий и собирала обычно небольшую толпу дебилов с мобильниками на изготовку.

Но долго ждать не пришлось, минут через семь, выпив по чашечке кофе, парочка рассталась. Назвать их расставание нежным и трогательным Лана бы не рискнула.

Элеонора направилась к своей машине, а жирнец еще пару минут третировал своим седалищем хрупкое креслице. Хорошо, хоть не ерзал.

Ага, вот и самобеглая коляска, которой, очевидно, и дожидался Скипин.

Прямо на тротуар вкатился роскошный «Бентли» с затемненными стеклами. А неплохо идут дела у господина Скипина, если он может позволить себе такое авто.

Хотя, насколько Лане было известно, строительный концерн «Скиф» вовсе не являлся гигантом-монополистом в этом бизнесе. Да, он пытался активно конкурировать с холдингом Мирослава Красича, но именно пытался, поскольку не имел собственных кирпичного, цементного и прочих заводов, обеспечивающих бесперебойное строительство. А холдинг на то и холдинг, чтобы все это иметь. В самом прямом, хорошем смысле этого слова, а не так, как привык вести дела малоуважаемый Виктор Борисович.

И если уж у Мирослава Красича не было в гараже «Бентли», то откуда у Скипина на это деньги?

Лана вспомнила, как напрягся плешивец во время их пятничного разговора, когда она, импровизируя, намекнула, что знает о Скипине что-то шокирующее. Видимо, упомянутая ею вонючая сенсация была, если судить по стоимости автомобиля, совсем уж мерзостной.

Но при чем тут Озеровская?

Впрочем – а что она знает об Элеоноре? Можно подумать, ей известен весь круг знакомых теледивы. Между прочим, диаметр этого круга, учитывая профессию подруги мамы Лены, явно превышал диаметр Московской кольцевой.

Скипин медленно вытащил свою растекшуюся тушу из креслица, причем Лана была уверена, что окружающие услышали при этом чмокающий звук, и направился к «Бентли».

Из затемненного крейсера выскочил очень сильно повзрослевший Губка Боб. Во всяком случае, что-то такое же квадратное, но, в отличие от персонажа мультика, вовсе не придурковато-веселое. Скорее, тупо-сосредоточенное. В общем, выпускником Гарварда он явно не являлся.

Квадрат обежал машину и услужливо открыл перед Скипиным заднюю дверцу. Виктор Борисович ухнул на сиденье, крейсер покачнулся, но устоял.

На то он и крейсер.

Дверца захлопнулась, Губка Боб сел впереди, и «Бентли» плавно тронулся с места.

Вот теперь можно и домой. Или все-таки к родителям вернуться? Она же собиралась журнал, чем-то обеспокоивший ее накануне, еще раз просмотреть и с отцом переговорить.

Ага, так мама Лена и даст его, журнал, спокойно полистать. Непременно ведь пристанет с расспросами, потом начнет визит Озеровской обсуждать, а этого Лане сейчас хотелось меньше всего.

А с отцом можно и по телефону поговорить, верно?

Сейчас Лане больше всего хотелось домой, в свою квартиру, чтобы спокойно систематизировать собранную информацию, которая теперь абсолютно точно, словно стрелка компаса, указывала на то, что исчезновение Ирины Иванцовой-Никишиной напрямую связано с пресловутой «Свежей орхидеей».

Все, домой-домой. Так, что там у нас позади машины? Ничего и никого? Ни пьяного бомжа, ни невесть откуда взявшегося ребенка, чья мамаша увлеченно треплется по телефону, забыв о своем вредоносном чаде?

К детям Лана, в общем, относилась неплохо, малышей своих друзей и знакомых постоянно баловала, а Гошку с Димкой просто обожала, но пускать слезу умиления при виде всех без исключения детей не собиралась. А некоторые карапетики ее просто раздражали. Те, которых мамаши растят по принципу: «Мой ребенок – пупок Вселенной» и позволяют своим отпрыскам все. Залезать с грязными ногами на сиденье в транспорте, пачкая одежду окружающих, орать, визжать, носиться где попало, не разбирая дороги и путаясь под ногами, хватать чужие вещи, бить малышей послабее, забирать у них игрушки… Список можно продолжать до бесконечности. Делать замечания таким детям, а особенно их мамашам – занятие, по меньшей мере, неблагодарное. Узнаешь о себе много нового. А если, не дай бог, чадо из-за собственной нахальности и родительского недосмотра травмируется, виновнику (с точки зрения мамаши) проще застрелиться сразу, пока его не утопили в дерьме.