Танцующая саламандра - Ольховская Анна

Но я лично предпочитала есть не разогретые в микроволновке, а свежеприготовленные блюда. Особенно утром, когда на завтрак часто пекли блинчики и оладьи. Разве можно сравнить разогретый блинчик с дышащим свежим жаром?

Сегодня на масленичный аромат подтянулись почти все обитатели дома, и гости — Игорь Дмитриевич и Элеонора — тоже.

Но самое непривычное — Дворкин тоже сидел за большим столом, примериваясь к большущей горке блинов.

Непривычное — потому что Александр с того дня, когда рептилии выкрали Венцеслава, толком не ел и не пил, сутками пропадая в Москве. Он сделал ставку на единственный след, который мог привести к змеиному логову, пафосный такой, чванливый и бездушный след — Магдалену.

Потому что всем давно было ясно — дамочка действует заодно с рептилиями.

И если раньше за ней следили, но без особого усердия, то теперь Магдалена находилась под плотнейшим колпаком, ее «пасли» круглосуточно, телефон прослушивался, в квартире тоже установили жучки.

Но до сих пор нужного результата это не приносило — Магдалена моталась в СИЗО к своему дорогому Гизмо, к адвокату сынульки, в клинику пластической хирургии, где ей залатали подкорректированную Кошамбой физиономию, на фитнес, к косметологу, в магазины…

И нигде ни разу не была замечена хоть с кем-то похожим на тех уродливых типов, что были тогда возле лечебницы. Уж очень специфическая у них внешность, таких ни с кем не перепутаешь, если хотя бы раз видел и знаешь, кто они. Просто так, в толпе, особого внимания не обратишь — просто не очень красивые, тощие и несуразно длинные люди. Если не знать…

Но пока ничего, вернее, никого подобного рядом с Магдаленой не видели. И продавщицы в магазинах, и косметологи, и адвокат — они все были людьми.

Поэтому Дворкин продолжал следить. И не спать сутками. И не есть толком — тоже. И так не отличавшийся крупными формами, невысокий и жилистый, Александр в итоге совсем высох, превратившись в угрюмую мумию, фанатично посверкивавшую темными глазами.

И вот — сидит за столом, о чем-то оживленно беседует с Климко, не забывая при этом с аппетитом уплетать очередной блинчик. Неужели…

Видимо, Моника подумала о том же, потому что она просияла и, подбежав к Дворкину, вцепилась в его плечо:

— Дядя Саша, вы… вы нашли Павла?! Где он? Что с ним?

— Монюшка, — ласково улыбнулась Марфа (я заметила, как Элеонора невольно поморщилась, услышав столь простонародную интерпретацию имени своей дочери), — что ж ты его трясешь так? Он же толком и слова сказать не сможет, язык не откусив!

— Ой, извините, — забавно смутилась девушка. — Я нечаянно! Просто…

— Очень даже чаянно, — улыбнулся Игорь Дмитриевич. — Я бы даже сказал — отчаянно чаянно! Вряд ли кто еще так ждал новостей о Павле, да, дочка?

Он подмигнул полыхнувшей щеками Монике, а Элеонора опустила взгляд, пряча недовольство.

— Так что там с Арле… С Пашей? — Моника замерла сусликом, ожидающе глядя на Дворкина. — Вы ведь уже знаете, где он?

— Пока нет, — покачал головой главный секьюрити, но, увидев, как моментально погасли глаза девушки, заторопился: — Но мы засекли первый контакт Магдалены с рептилоидами! Вернее, они и раньше контактировали, но мы этого не замечали.

— То есть как? — высокомерно изогнула бровь Элеонора. — Что у вас за профессионалы в службе безопасности? Я же говорила тебе, — она повернулась к мужу, — надо было наших ребят больше задействовать, у нас настоящие, а не дутые профи!

— Элеонора, помолчи, — страдальчески скривился Игорь Дмитриевич. — Не говори, если не знаешь. Мои парни тоже участвуют в слежке за Магдаленой. И дело не в том, что кто-то утратил бдительность!

— А в чем же тогда?

— А в том, уважаемая Элеонора Кирилловна, — невозмутимо продолжил Дворкин, — что косметолог, к которой регулярно ходит мадам Кульчицкая, на самом деле выглядит совершенно иначе.

— То есть как? Что это значит? Парик надевает, что ли? Или гримируется? Так ведь не мне вам напоминать, — снова перешла на высокомерный тон Элеонора, — что у рептилий очень специфический скелет, замаскировать который невозможно!

А все-таки она очень изменилась с того момента, как нашлась ее дочь. Ко мне на прием пришла совершенно раздавленная горем и чувством собственной вины женщина, которой очень хотелось помочь. Казалась, Элеонора осознала свои ошибки и готова была все отдать, лишь бы снова увидеть дочку.

Когда Моника нашлась, женщина поначалу действительно была искренне благодарна всем, кто был причастен к спасению ее девочки. И Павлу в том числе.

Ровно до тех пор, пока не узнала о любви своей дочери к этому — по мнению Элеоноры — мутанту.

И теперь все сильнее и сильнее начали проявляться прежние черты характера: властность, высокомерие, капризность.

— Элеонора! — на этот раз в голосе Игоря Дмитриевича звякнул металл. — Прекрати молоть ерунду!

— Ты как со мной разговариваешь?! — мгновенно оседлала коня супруга. — Что ты себе позволяешь в присутствии посторонних?

— Мама, перестань! — топнула ногой Моника. — Во-первых, ты мешаешь дяде Саше рассказывать, а во-вторых — посторонних здесь нет! Дядя Саша, — она прикоснулась к плечу невозмутимо жующего блинчик секьюрити, — так что там вы узнали?

— А то, что — не знаю, каким уж образом, — но косметолог Магдалены умудряется кардинально менять облик, вплоть до телосложения. Обычно она выглядит стройной высокой дамой средних лет, совсем не тощей, а вполне аппетитной. И лицо у нее круглое, и нос курносый, и глаза большие и голубые. А голоса мы ее толком и не слышали — они с Магдаленой во время сеансов почти не разговаривают. Но вчера Магдалена явно сорвалась — она заговорила с косметологом о Гизмо!

Александр замолчал и торжествующе обвел взглядом всех присутствующих, приглашая разделить прорыв.

— Ну и что? — снова плеснула сарказма Элеонора. — Что в этом такого уж особенного? Я тоже со своей косметичкой проблемами делюсь!

— Прямо вот туда заглядываете и делитесь? — не выдержала я. — Как тип в старой притче, что в ямку про ослиные уши кричал?

— Куда это туда? — не въехала моя бывшая клиентка.

— В косметичку, — невинно похлопала глазами я. — Сумочка такая, в которой тушь для ресниц хранится, тени для век и прочая охотничья амуниция.

Игорь Дмитриевич фыркнул, сдерживая салфеткой смех, а Элеонора мгновенно добавила в палитру алой краски возмущения:

— Варвара, что за хиханьки! От вас я такого не ожидала! Вы же дипломированный психолог, а несете, простите, полную ерунду!

— Допустим, дорогая, что сегодня именно ты у нас в ударе, — Игорь Дмитриевич еще улыбался, но глаза стали жесткими. — Я уже жалею, что взял тебя с собой. Сначала ты трепала нервы Монике, сватая ей какого-то хлыща…

— И вовсе не хлыща, а…

— Помолчи! А теперь ты окончательно перешла все границы, не давая Александру Лазаревичу и слова сказать по существу дела. Мне кажется, ты специально мучаешь нашу дочь, которой не терпится узнать новости!

— Я не…

— Еще одно слово, дорогая, и больше ты сюда не приедешь! — Элеонора возмущенно сверкнула глазами, но рот захлопнула и сосредоточилась на блинчике. — Так-то лучше. Продолжайте, Александр, больше вам никто не помешает. Что там с Магдаленой?

— Благодарю, — усмехнулся Дворкин. — С Магдаленой все в порядке. Но она очень нервничает из-за надвигающегося суда. Насколько я понял из ее претензии, высказанной косметологу, рептилоиды обещали уладить вопрос с Гизмо, помочь ему избежать длительного отпуска в местах, обильно заросших лесом. То есть либо устранить свидетелей — тут облом вышел, либо помочь Гизмо сбежать. И последний вариант они, учитывая их возможности, вполне могли провернуть. Но, похоже, даже и не пытаются это сделать. Именно это и высказала госпожа Кульчицкая безобидной женщине-косметологу, причем на повышенных тонах. А безобидная женщина-косметолог — тоже на повышенных тонах — порекомендовала клиентке закрыть рот и не забывать, где та находится. Причем дикция дамочки окончательно развеяла все сомнения. Она — рептилия. Так что теперь именно за ней ведется плотная слежка. И скоро мы установим, где она бывает.

— И там должен находиться Паша? — обрадованно засияла глазами Моника.

— В лучшем случае.

— А… а в худшем?

— Да не волнуйся ты! — ласково улыбнулся Дворкин. — Теперь мы ухватили змею за хвост, и она от нас не уйдет! Найдем и Венцеслава, и Павла!

— Ох, не знаю, Саша, — покачала головой Марфа. — Если все так, как ты рассказываешь, с той бабой змеиной, то она мОрок наводить умеет.

— Что наводить?

— Морок. То есть ты видишь то, что змей хочет, а не то, что на самом деле. Об этом в наших сказках про Змея Горыныча говорится…

— Ну давайте теперь всем сказкам начнем верить! — снова не удержала язык за зубами Элеонора. — Мало ли что…