Пусть умирают дураки - Пьюзо Марио

Когда я спросил Калли, как он узнал об этом, он ответил мне, что у него в отеле работал начальником охраны бывший высокопоставленный чин ФБР, поэтому ему легко было об этом узнать.

Я отметил, что Калли в этот раз сам вел роллс-ройс. Шофера не было. Объехав вокруг здания аэровокзала, мы подъехали к отделению выдачи багажа. Ожидая мой багаж, мы сидели в машине, и Калли вкратце ввел меня в курс.

Прежде всего он предупредил, чтобы я не говорил Гроунвельту, что мы следующим утром вылетаем в Японию. Я должен говорить, что приехал отдохнуть. Потом он рассказал мне о нашей задаче, о двух миллионах долларов в йенах, которые ему контрабандой нужно вывезти из Японии и об опасности, с которой все было связано. Он сказал со всей искренностью:

— Знаешь, я не думаю, что здесь есть какая-то опасность, но ты можешь иметь иное мнение. Поэтому если не хочешь лететь со мной, я это пойму.

Он знал, что я не смогу ему отказать, так как был ему обязан, дважды обязан. Во-первых, он спас меня от тюрьмы. Во-вторых, возвратил отложенные мои тридцать тысяч долларов после завершения всей истории. Я получил свои деньги наличными, в двадцатидолларовых бумажках, и положил их в банк в Лас-Вегасе на свой счет. Объяснение должно было быть таким: я их выиграл. Калли и его люди готовы были подтвердить. Но это не понадобилось.

— Я всегда хотел посмотреть Японию, — сказал я. — Я не против быть вашим телохранителем. Мне нужно быть вооруженным?

Калли ужаснулся:

— Ты хочешь, чтобы нас убили? Если уж захотят отнять у нас деньги, пусть берут. Наша защита — это секретность и быстрота передвижения. Я все проработал.

— Тогда зачем же я? — спросил я из любопытства и осторожности.

Калли вздохнул.

— До Японии очень далеко, — сказал Калли. — Мне необходимо твое общество. Мы можем пить джин в самолете и задержаться в Токио поразвлекаться. Кроме этого, ты сильный парень, и если какие-нибудь специалисты воспользуются моментом, чтобы схватить и бежать, то ты отпугнешь их.

— Хорошо, — сказал я. Но все это было все-таки сомнительно.

В тот вечер мы обедали с Гроунвельтом. Выглядел он не блестяще, но был в хорошей форме и рассказывал о начале своей жизни в Лас-Вегасе. Как он сколотил себе состояние в необложенных налогом долларах, пока федеральные власти не направили сюда армию шпионов и бухгалтеров.

— Богатыми становятся во тьме, — сказал Гроунвельт. Он сам, без устали работая во тьме, стал богатым. — В этой стране можно стать богатым только во тьме. И все эти тысячи магазинов и фирм, снимающих сливки, добирающихся до вершин, крупные компании — все они создают законное поле деятельности во тьме.

Но нигде не было таких возможностей, как в Вегасе. Гроунвельт стряхнул пепел с гаванской сигары и с удовлетворением продолжил:

— Это и делает Вегас таким сильным. Здесь можно разбогатеть во тьме легче, чем где-либо. Вот в чем его сила.

Калли сказал:

— Мерлин как раз остается здесь на ночь. А утром я думаю отправиться с ним в Лос-Анджелес и приобрести что-нибудь из антиквариата. И разведаю там ситуацию с маркерами по некоторым из Голливуда.

Гроунвельт выпустил большой клуб дыма.

— Хорошая мысль. Я истощил свой запас подарков, — рассмеялся он. — Вы знаете откуда у меня возникла мысль дарить подарки? Из книги об азартных играх, опубликованной в 1870 году. Образование — великая вещь. — Он вздохнул и поднялся, показывая, что нам пора идти. Пожал мне руку и потом любезно проводил нас до дверей своих апартаментов. Когда мы выходили, он многозначительно бросил Калли:

— Удачного путешествия!

Выйдя из отеля на террасу с искусственной зеленой травой, мы с Калли остановились. Светила луна. Небо было безоблачным, и была видна взлетно-посадочная полоса с миллионами красных и зеленых огней, а вдалеке темнели пустынные горы.

— Он знает, что мы едем, — сказал я Калли.

— Знает так знает, — ответил Калли. — Приходи ко мне завтракать в восемь утра. Нам рано уезжать.

На следующее утро мы вылетели в Сан-Франциско. Калли нес огромный чемодан из отличной коричневой кожи, углы его были заделаны латунными наугольниками. Латунные полосы опоясывали чемодан. На нем была тяжелая замковая пластина, которая прекрасно выглядела и была чрезвычайно прочной.

— Его просто так не откроешь, — заметил Калли. — И нам будет легко следить за ним, когда чемоданы повезут на багажной тележке.