Персиковый мед Матильды - Данилова Анна

Однажды Оля пришла к ним, принесла, кажется, вкусную копченую селедку и сказала, что хотела бы почитать Бальзака. Несколько странное желание. Бальзак. Вроде бы как раз по телевидению недавно прошел фильм по произведению Бальзака. Как бы то ни было, книги из серии иностранной литературы стояли на верхней полке шкафа. Понятное дело, лезть туда пришлось Оле, поскольку в квартире, помимо их двоих, никого не было, Борис еще не вернулся с работы. Оля забралась на стул, и солнце, бившее в эту минуту в окна, осветило ее всю, стоявшую на табуретке, такую красивую, тоненькую, залитую светом и отчаянно молодую, почти девчонку. И надо же было именно в эту минуту вернуться Борису! Он вошел как раз тогда, когда Оля полезла за второй книгой. Увидев в дверях Бориса, так и замершего на пороге и откровенно любующегося стоявшей на табурете Олей в прозрачном провокационном платье, Лена выпалила что-то грубое, отчаянное, злое, после чего вышла, громко хлопнув дверью. Все понимали, что отсутствие у Оли и Бориса какой-либо реакции на столь неприличный поступок Лены вызвано исключительно их пониманием состояния беременной женщины. Хотя в другой ситуации Ольга, к примеру, могла обидеться и уйти, а Борис – просто закатить скандал.

– Да, мне тогда действительно показалось, что он смотрел на тебя с восхищением, невольно сравнивал меня, растолстевшую и изуродованную беременностью, и тебя, стройную, почти голую под платьем. Но скажи, при чем здесь моя дочь?

– Ты же сама мне говорила: в ее возрасте все чувства очень сильные, яркие. Это касается не только любовных переживаний, но и чувства обиды, к примеру, и самая невинная мелочь может вызвать бурю, всплеск эмоций. Думаю, Катя приревновала Сашу к кому-нибудь. Но это я так, только предполагаю. Просто твой зять – парень видный, девушки на него заглядываются, вот Катя и переживает. Думаю, произошла какая-то сцена, после которой Катя и решила написать тебе, не подумав о том, что последует за этим – как ты будешь волноваться. Поверь мне, ничего серьезного не произошло. Кстати, ты звонила ей?

– А ты как думаешь? Я постоянно набираю ее номер, но она не отвечает.

– Давай попробуем еще раз, – предложила Оля.

Лена, слушая ее, вдруг поняла, что приход подруги принес ей ощущение приятного покоя, Оля действует на нее благотворно, больше того – ей хочется верить. Может, на самом деле не так уж все и плохо? Просто Катя вспылила и написала, не подумав о том, что будет дальше – и с матерью, и с ней самой.

– Все дети в какой-то степени эгоисты, и кому как не тебе она могла бы пожаловаться?

– Подожди! Вот… длинный гудок. Господи, только бы она взяла трубку! А то я сойду с ума. Алло? Кто это? Саша? – Лицо Лены словно окаменело, а глаза уставились в одну точку. – Саша. Где Катя? Вышла прогуляться? У нее все в порядке? Ты уверен? Просто она мне написала, что вы… поссорились. Нет? Мелочь, ерунда? Пусть она мне перезвонит, хорошо? Только обязательно передай ей мою просьбу, скажи, что я жду ее звонка. Как вы там… вообще? Нормально? Понятно. Ну, хорошо. Просто я переживаю. Знаю, она у меня девочка вспыльчивая, нервная, но ты должен понимать – она первый раз замужем, многих вещей не осознает или не хочет воспринимать. Саша, ты слышишь, что я тебе говорю? Жаль, что она не может поговорить со мной. Но ты скажи ей… Ладно, я начинаю повторяться. Да, она здорова? Ну, хорошо… Ладно, пока-пока. Целую.

Лена положила трубку и взглянула на Ольгу.

– Ты все слышала. Саша говорит, что это была небольшая ссора, так, мелочь. Катя уже давно успокоилась. Вышла куда-то прогуляться. Только непонятно, почему одна? Она же не знает языка. Как он мог ее оставить одну?

– Успокойся, говорю. Ничего страшного не случилось.

– Но и ты пойми: они же молодожены, отправились в свадебное путешествие, не думаю, что это лучшее время для ссор.

– Для ссор вообще не бывает лучшего времени, – заметила Ольга. – Вот увидишь, она перезвонит тебе, обязательно извинится и скажет, что была не права, когда написала тебе это письмо, что она просто вспылила.

– Хорошо, подождем. Хочешь чаю? У меня и пирог есть.

Катя позвонила через полтора часа. Лена, под влиянием Ольги пребывавшая в более спокойном состоянии, узнав голос дочери, поначалу улыбнулась, но потом, когда до нее дошел смысл услышанного, вся сжалась, словно получила удар:

– Мама! Я не хочу с ним жить! Он изменил мне с одной русской… настоящей шлюхой… здесь, в замке! – рыдала Катя в трубку. – Она служанка, ничтожество, но я видела их вместе. На ней была ночная рубашка. Он даже не повернулся, услышав мой вопль! Он жестокий, он не любит меня, и я вообще не понимаю, зачем же он тогда меня сюда привез?!