Инкогнито грешницы, или Небесное правосудие - Крамер Марина

– Я… я просто не очень хорошо чувствую себя… – выдавила Коваль.

– Я это уже вижу. Простите?.. – он вопросительно смотрела на Марину, и та поняла, что не назвала своего имени. Вот тут произошла легкая заминка – Коваль растерялась и не могла сообразить, какое из существующих имен стоит назвать.

– Ксения.

– Так вот, Ксения, – продолжил Георгий, – не сочтите меня нахалом, но я настаиваю на том, чтобы проводить вас домой. Вид у вас такой, что самостоятельно вряд ли доберетесь, да и поздно уже.

Марина растерянно кивнула – она вообще не могла понять, что с ней происходит, откуда эта неуверенность и даже легкая паника в душе. Она не отказала ему, не окатила ледяным взглядом, как делала обычно – нет, она кивнула головой и согласилась. Что-то в этом человеке располагало, заставляло проникнуться доверием даже такую особу, как Марина.

До города доехали молча. Коваль почувствовала, что ноги ее совершенно согрелись, можно и сапоги натягивать, тем более что уже скоро вокзал. Она протянула руку, но Георгий опередил и сам обул ее. Марина почему-то испытала неловкость и смущение.

– Ну что – идем? – Он встал и подал ей руку, и Марина беспрекословно подчинилась и вложила свою узкую ладонь, затянутую кожаной перчаткой, в его – широкую и крепкую.

С подножки вагона он снял ее, бережно взяв за талию, поставил на заснеженный асфальт перрона и поправил свалившийся с головы капюшон шубы.

– Как это вы умудрились в таком виде за город поехать? Ни шапки, ни обуви приличной…

– Да вот думала, у подруги заночую, но не вышло, – улыбнулась Марина, смахивая челку с глаз.

– А что так?

– Поссорились. Точно говорят – две женщины в одном помещении без конфликта прожить не могут.

– Это верно, – рассмеялся Георгий. – Имел честь наблюдать сугубо женский коллектив на работе, это, я вам скажу… – он покачал головой. – Ну что – в какую сторону идем?

– На Ленина, в самое начало.

– Однако… – со значением протянул Георгий.

Квартиры на центральной улице города и раньше стоили совершенно аховых денег, а со временем только возрастали в цене, и позволить себе жилье в этом районе могли только очень небедные люди. Марина прекрасно поняла, к чему относилось это протяжное «однако», произнесенное одновременно с иронией и уважением. Она пожала плечами:

– Ну, так уж вышло.

– Отлично. Идемте, у меня машина на платной парковке, сейчас прогреем и поедем.

– А это никак не нарушит ваших планов? – очнулась Марина, вспомнив, что, возможно, у него есть и другие дела.

– Планов? – переспросил Георгий чуть удивленно. – Какие планы могут быть ночью с первого на второе января? Только телевизор и остатки салата «оливье». Но скажу по секрету – я ненавижу «оливье» и почти не смотрю телевизор, так что в смысле планов я совершенно свободен.

Они рассмеялись, и Марина вдруг сказала:

– Вот и я свободна. В смысле планов, – уточнила она, вдруг вспомнив о Хохле, который наверняка будет выдерживать характер пару дней и не позвонит первым.

– Отлично. Тогда мы свободно можем ехать, – Георгий указал рукой на стоявшую с запущенным двигателем темно-синюю «Хонду».

Марина села на заднее сиденье, удивив нового знакомого. Но подобным образом она поступала всегда, чтобы иметь возможность контроля – например, быть уверенной, что водитель не захлестнет ее ремнем безопасности, который она уже не сможет отстегнуть. Нет, она не сомневалась в новом знакомом – он не дал ей для этого ни малейшего повода – однако поступила так, как привыкла.

До дома, в котором Марина снимала квартиру, они добрались довольно быстро – ночные улицы были пусты, машины попадались крайне редко. Припарковавшись во дворе, Георгий повернулся к Марине:

– Ну, вот вы и дома.

– Да… спасибо вам, – искренне отозвалась она.

– Не за что. Но я все-таки провожу вас до квартиры. Нет, не переживайте – я даже из лифта не выйду! – предвосхитил он, и у Марины не осталось доводов для возражений.

Они поднялись в лифте на ее этаж, и Коваль вышла на площадку, а Георгий, пожелав ей спокойной ночи, нажал кнопку. Но прежде чем двери лифта захлопнулись, он успел все-таки увидеть, к какой из пяти дверей на площадке Марина направится.

Она не заметила этого, вставила ключ в замок и через минуту уже была отрезана от площадки дверью. В квартире почему-то стоял жуткий холод, Коваль поежилась и вспомнила, что не закрыла перед уходом окно в кухне.

– Черт… погрелась, называется! – пробормотала она, стягивая сапоги и направляясь прямиком в кухню.

Оконная створка была открыта настежь, и на подоконнике успел образоваться даже небольшой сугроб – ветром нанесло снег.

– Хозяйка Медной горы! – пробурчала Марина, смахивая снег на улицу и закрывая окно. – Хорошо, что не первый этаж – сейчас явилась бы к шапочному разбору.

Пришлось включить все конфорки электроплиты, чтобы в кухне стало хоть немного теплее. Разумеется, никакого варенья у нее не водилось, хорошо еще, что был чай – его Марина купила, заехав в супермаркет сразу из аэропорта, и упаковка галет. В чемодане отыскалась длинная вязаная кофта и шерстяные колготки, а теплые тапочки туда заботливо сунул Хохол, и Марина, натянув их на ноги, с благодарностью вспомнила о муже.

– Все-таки есть что-то, что заставляет одного человека заботиться о другом, – довольно мурлыкнула она, забираясь с ногами на стул и гипнотизируя закипающий чайник.

Поддавшись чувству, она взяла телефон и набрала Женькин номер. Его телефон молчал, находясь вне зоны доступа, и Марина слегка насторожилась. Обычно Женька не отключал мобильный, если она была вне физической досягаемости. Поддавшись легкой панике, Марина позвонила Машке – разница во времени была минимальной, и, зная, что Марья ведет ночной образ жизни, Коваль надеялась на ответ. Так и случилось, однако голос подруги звучал отчужденно:

– Да, слушаю.

– Маш, это я.

– Господи, – пробормотала Мышка на том конце, – напугала…

– Почему?

– Смотрю – номер чужой, а время-то – ночь уже.

– Ой, прости, я совершенно забыла. Как дела?

– У меня-то нормально, – странным голосом ответила Машка, – а вот с тобой что стряслось?

Марина закурила, сделала глубокую затяжку и, выпустив дым, спросила:

– А с чего ты взяла, что со мной что-то стряслось? Все в порядке, сижу вот, чай пить собираюсь.

– А еще у тебя номер русский.

– И давно ты такая проницательная стала? – Марина поняла, что совершенно глупо попалась, и испытала неловкость.

– Много ли надо ума и проницательности на дисплей мобильного посмотреть? – совершенно без обиды отозвалась Машка. – Я так понимаю, ты здесь? И раз уж ты звонишь мне ночью, то определенно Женька не с тобой.

– Мань, ну, вот как ты делаешь это, а? – рассмеялась Марина, опуская сигарету в пепельницу и вставая за чайником. – Откуда ты это знаешь?

– Ты забываешь простую вещь, – рассмеялась и Машка, перестав строить из себя ясновидящую, – мы с тобой разговаривали по телефону в день рождения, и ты намекнула, что у тебя появилось дело. А я прекрасно знаю: твои дела появляются исключительно в родном городе. Я права?

Марина залила кипятком заварку в ситечке, накрыла кружку крышечкой и поставила на стол, сама же снова взобралась с ногами на табуретку.

– Права. И звоню я тебе с единственным вопросом…

– Нет, он мне не звонил, – сразу же отозвалась Маша. – Если позвонит – чего сказать?

Коваль вздохнула. Если Хохол не позвонил Машке и не пожаловался на отъезд дорогой супруги на историческую родину, значит, дело совсем плохо.

– Да ничего не говори. Он знает, где я. Но приехать не сможет – я паспорт увезла с собой.

Машка фыркнула:

– Ну, ты в своем репертуаре!

– Ты знаешь, как-то случайно вышло, по инерции.

– Не сомневаюсь, что твоя инерция сработала по причине твоего племянника.

– Маш, давай не будем про это? – попросила Марина.

– Да не вопрос. Только будь осторожна, а?

– Не волнуйся, милая, я буду крайне осторожна. Позвоню через пару дней. Целую тебя.

Машка чмокнула ее в ответ и положила трубку. Тишина вдруг навалилась на Марину со всех сторон, окружила, протянула свои длинные щупальца. Коваль съежилась на табуретке и почувствовала себя вдруг совсем маленькой и ужасно одинокой – до тоски, до слез. И самое обидное было в том, что во всей этой ситуации виновна только она сама. Зачем было отпихивать Хохла сегодня утром? Что стоило рассказать – все равно он уже видел эту запись с Колькой? Нет – она опять обострила все сама и теперь сидит в съемной квартире и почти рыдает от невыносимого одиночества.

Звонок в дверь застал ее врасплох, и Марина, вздрогнув от неожиданности, разлила чай.

– Черт возьми… – пробормотала она, направляясь к двери.

В дверном глазке отражался Георгий.

– Что вам нужно? – неласково поинтересовалась Коваль, одновременно испытав странное облегчение, как будто его визит сейчас избавит ее от множества проблем.