Японская молитва - Данилова Анна

Несколько дней после похорон он находился в том странном состоянии, когда все шумы вокруг соединяются в тонкий, какой-то электрический звук, который словно отгораживает от внешнего мира. Он еще не знал, как жить ему теперь без Наташи, как дышать, как разговаривать, как спать. Все резко изменилось, и он почувствовал себя совершенно одиноким. Он ходил по тем улицам, по которым они гуляли вместе с женой, заглядывал в те же самые рестораны, где они ужинали вместе, сидел на тех самых скамейках в парке, где они сидели с Наташей, и даже спустился в тот подвальчик – салон штор, где Наташа и познакомилась со своей будущей убийцей. Среди женщин, рассматривающих ткани на шторы, он – к своему ужасу! – увидел нескольких, напоминающих ему Катю. В любой блондинке он видел именно ту, которую словно хотел увидеть. Ему и самому становилось не по себе, когда он, обходя женщину, всматривался в ее уши, пытаясь понять, похожи они на розы или нет. Дома он, сидя за письменным столом и разговаривая с кем-то по телефону, непроизвольно рисовал на бумаге профиль женщины, у которой вместо уха была роза. Зайдя на кухню, чтобы приготовить себе поесть, он вдруг налетал на призрачную улыбающуюся Наташу с тарелкой или половником в руке. Он проходил сквозь нее, и вот тогда все внутри его бунтовало против жестокой и несправедливой реальности: его жены больше нет, по квартире скользит лишь ее призрак – это все, что осталось ему от счастливой супружеской жизни. И тогда ему становилось страшно – он видел себя, убивающего эту блондинку. Он убивал ее очень просто, еще проще, чем она убивала свои жертвы (со временем ему начинало казаться, что выпавшая из окна дома женщина в Москве на улице Цандера – тоже ее рук дело), – он душил ее руками. Однажды он даже почувствовал, как пальцы рук его сжимаются на невидимой шее… Сначала такие приступы ярости он воспринимал как состояние болезненное, тяжелое, несвойственное ему, как личности неагрессивной и терпеливой, но потом пришло озарение, и он понял, что, наоборот, он выздоравливает. Его увлечение девушкой-убийцей, в которой он искал неординарность, копание в ее темной душе в поисках мотивов для оправданий и было, оказывается, проявлением временной душевной болезни, вызванной стрессом – гибелью жены. Он даже ловил себя на мысли, что хочет эту Катю как женщину… И только теперь, когда он готов к мести и руки его сжимаются в страстном порыве осуществить эту месть, – это и есть не что иное, как душевное здоровье, желание жить дальше, но только с сознанием того, что убийцы его жены больше нет в живых, что Наташа отомщена. Это было приятное чувство вынашивания плана мести. И он знал, чувствовал, что рано или поздно судьба подарит ему встречу с этой женщиной. Теперь он к этому готов…

Глава 7

Она проснулась в машине на заднем сиденье. Под головой лежала ее джинсовая сумка. За рулем – Нина. Лена приподнялась и посмотрела в окно – она узнавала эти места, эти покачивающиеся на ветру ряды толстых шерстяных носков у дороги, эти разрезанные вдоль и запакованные в полиэтилен янтарные тушки копченой рыбы. Одиноких мужиков и баб, продающих на обочинах трассы ведра с розовыми яблоками. Они возвращались обратно.

– Проснулась? – голос Нины звучал бодро. – Как себя чувствуешь?

– Никак, – огрызнулась Лена. – Куда ты меня везешь?

– В тот мотель, где ты потеряла труп, – просто ответила Нина, и перед мысленным взором Лены возникло симпатичное улыбающееся лицо Оли.

• Что вспомню я завтра об этом дне?
• Страх, неведение, беспамятство
• Или корзинку розовых яблок?

– Я не поняла, что ты сказала… – бросила через плечо Нина. – Надо бы заправиться, бензин на исходе…

– Это хайку, стихотворение из трех строк, японское, – зачем-то объяснила Лена. – Ты думаешь, что на крыльце этого мотеля нас поджидает труп Тахирова?

– Нет, я так не думаю, но справки-то навести нужно, – невозмутимо ответила Нина и свернула на заправочную станцию.

Они приехали в мотель вечером.

– «Спящий мотылек», – прочла название Нина и вышла из машины, размялась, сделала несколько упражнений, потянулась. – Выходи, приехали. Ночевать будем здесь.

Лена тоже вышла, осмотрелась. Да, прошло не так много времени, а какой разной успела она ощутить себя в этом мотеле: сначала – готовой совершить смертный грех и лишить жизни ни в чем не повинную Белоус, затем – отравленную недоверием и обидой на Тахирова, и вот теперь – законченной убийцей того, с кем еще не так давно она собиралась связать свою жизнь. Голова шла кругом…