Голос скрипки - Камиллери Андреа

- Авария.

- Микела плохо водила машину.

- На этот раз это произошло не по вине синьоры. Машина была по всем правилам припаркована перед домом.

- А вы откуда знаете?

- Потому что это мы в нее врезались. Однако все еще не знаем…

- Какая любопытная история!

- Я расскажу ее вам в другой раз. Именно в результате этого происшествия мы обнаружили труп.

- Вы думаете, мне ее отдадут?

- Не думаю, что этому что-то может помешать.

- Могу я продать машину в Вигате какому-нибудь торговцу подержанными автомобилями? Как вы считаете?

Монтальбано не ответил, ему было абсолютно наплевать, что станется с «твинго» цвета бутылочного стекла.

- Коттедж вон тот слева, не так ли? Мне кажется, я узнаю его по фотографиям.

- Да, тот.

Доктор Ликальци элегантно развернул машину, остановился перед аллеей, ведущей к дому, вышел и стал обозревать сооружение с отрешенным любопытством заезжего туриста.

- Симпатичный. А зачем мы сюда приехали?

- Я и сам не знаю, - сказал Монтальбано раздраженно.

Доктор Ликальци обладал способностью действовать ему на нервы. Комиссару захотелось проучить его как следует.

- Знаете, кое-кто думает, что вашу жену сначала изнасиловал, а потом убил Маурицио Ди Блази, сын вашего родственника, инженера.

- Да что вы? Я с ним не знаком. Когда я приезжал сюда два с половиной года назад, он учился в Палермо. Мне говорили, что он несчастный идиот.

Зря Монтальбано старался.

- Войдем?

- Погодите, а то забуду.

Он открыл багажник, достал элегантный чемодан, вынул большой пакет.

- Фото Микелы.

Монтальбано сунул пакет в карман. Одновременно доктор вытащил из кармана связку ключей.

- От виллы? - спросил Монтальбано.

- Да. Я знал, где держала их Микела у нас дома. Это запасные.

«Сейчас как врежу ему по морде», - подумал комиссар.

- Вы мне так и не рассказали, почему ваш брак был выгодным как для вас, так и для синьоры.

- Ну, для Микелы потому, что она выходила замуж за состоятельного мужчину, пусть и на тридцать лет старше ее, а мне хотелось положить конец пересудам, которые могли мне навредить. В тот момент я готовился к значительному продвижению по службе. Пошли разговоры, будто я стал гомосексуалистом, потому что уже лет десять как не ухаживал за женщинами.

- И вы в самом деле за ними не ухаживали?

- А зачем мне было за ними ухаживать, комиссар? В пятьдесят я стал импотентом. Неизлечимым.

Глава 8

- Красиво тут, - сказал доктор Ликальци, обводя глазами гостиную.

Неужели ему больше нечего сказать?

- Вот кухня, - произнес комиссар и добавил: - жилая.

И тут же сам на себя разозлился. Ну зачем он сказал «жилая»? К чему? Как будто он агент по продаже недвижимости и показывает квартиру потенциальному покупателю.

- Рядом ванная. Идите посмотрите, - буркнул он чуть ли не грубо.

Доктор не заметил или сделал вид, что не заметил его тон, открыл дверь в ванную, бросил взгляд и сразу закрыл.

- Красиво тут.

Монтальбано почувствовал, как у него зачесались руки. Ясно увидел газетный заголовок: «КОМИССАР ПОЛИЦИИ, ВНЕЗАПНО ПОТЕРЯВШИЙ РАССУДОК, НАПАДАЕТ НА МУЖА ЖЕРТВЫ».

- На втором этаже маленькая гостевая комната, большая ванная и спальня. Ступайте туда.

Доктор послушно поплелся наверх, а Монтальбано остался в гостиной, закурил сигарету, вытащил из кармана пакет с фотографиями Микелы. Она была очаровательна. Улыбчивое, открытое лицо, которое он видел только искаженным от боли и ужаса.

Сигарета догорела, а доктор все не спускался.

- Доктор Ликальци!

Никакого ответа. Бегом он поднялся на второй этаж. Доктор стоял в углу комнаты, уткнувшись лицом в ладони, плечи его вздрагивали от рыданий.

Комиссар растерялся: он ждал чего угодно, но только не этого. Подошел к нему, дотронулся до плеча.

- Мужайтесь.

Доктор как-то по-детски дернул плечом и продолжал плакать, закрыв лицо руками.

- Бедная Микела! Бедная Микела!

Он и не думал притворяться: слезы, полный страдания голос - все было правдой.

Монтальбано решительно взял его под руку.

- Пойдемте вниз.

Доктор повиновался, не оглянувшись на кровать, на разорванную, испачканную кровью простыню. Ведь он был врачом и сразу понял, что должна была пережить Микела в последние минуты своей жизни. Но если Ликальци врач, то Монтальбано полицейский: увидев его в слезах, он сразу же понял, что маска равнодушия, надетая, по всей видимости, взамен утерянной мужской силы, развалились на куски.