Кладбище - Маккинти Эдриан

— А кто такой Тед Уильямc? — спросил я, возобновляя беседу.

— Ты что, шутишь?

— Нет.

— Единственный великий игрок в бейсбол! А еще он герой войны и лучший отбивающий.

— Я думал, Бейб Рут ^[19] самый великий, — сказал я абсолютно невинным тоном.

Кит посмотрела на меня так, словно готова была вцепиться мне в волосы. Ее нос сморщился и приподнялся, а кончиками пальцев она теребила остроконечные прядки волос надо лбом.

— Ты что, нарочно хочешь меня разозлить?

— Вовсе нет.

— В Бостоне болеют за «Ред Сокc».

— Ну и что?

— Значит, ты ничего не слышал о «Бостон Ред Сокc» и о «проклятии Бамбино»?

— Ничего.

— Ну и ну!.. Впрочем, это долгая история: началось все с «Нанетт», ^[20] и пошло, и пошло... В общем, мы здесь никогда не говорим о Бейбе Руте, понятно? Никто в Массачусетсе никогда не говорит ни о каких игроках «Янкиз»! Это закон.

— Извини, просто я не очень хорошо разбираюсь в бейсболе. По правде, совсем не разбираюсь. У нас в Ирландии в бейсбол не играют. О Бейбе Руте и о Джо Димаджо я знаю потому, что слышал композицию Саймона и Гарфанкеля. И о Лу Гериге знаю из-за его болезни. ^[21] Ах да, еще Йоги Берра... Помнишь тот мультик?

— Что я тебе говорила насчет игроков «Янкиз»? — резко перебила Кит, и ее лицо приобрело ярко-пунцовый оттенок. Можно было подумать, она по-настоящему разволновалась. И разволновалась, кстати, куда сильнее, чем когда какой-то ублюдок едва не пристрелил ее собственного папашу.

Странно, хотя, если взглянуть с другой стороны, даже полезно. Я хочу сказать, лучше злиться по пустякам, но сохранять спокойствие, когда тебе грозит настоящая беда.

— Разве они все из «Янкиз»? Извини ради бога, я просто не знал!.. Ты вот что, расскажи-ка мне о знаменитых игроках «Ред Сокc», чтобы я больше не повторял своей ошибки.

— Я не желаю говорить об этом сейчас, — отрезала Кит все еще довольно сердито.

Такой — задиристой, наэлектризованной — она нравилась мне еще больше.

— Я просто так спросил, — сказал я примирительным тоном.

— Что толку что-то тебе рассказывать, если ты вообще в бейсболе не петришь? — презрительно бросила Кит.

— Но ведь я и сказал, что ничего не понимаю, — подтвердил я.

— И впрямь не понимаешь.

— Ну вот, так я и сказал.

— И ты был чертовски прав!

Кит быстро отвернулась, чтобы я не видел, что она смеется, а мне вдруг захотелось остановить машину у обочины, прижать девушку к себе и поцеловать.

Это было бы безрассудно и глупо, и все же...

— Зачем ты притормаживаешь? — спросила она. — До автовокзала еще две мили, так что давай жми!

Только когда она это сказала, я заметил, что мы снова вернулись к цивилизации. Деревья по сторонам дороги сменились домами, и я с удивлением отметил, что городок, в который мы въехали, довольно велик. Многие здания были очень старыми, сложенными из бревен или бруса; на некоторых красовались памятные доски, согласно которым большинство домов были построены в тридцатых годах XVII века. Машин на дороге стало больше, а в воздухе ощутимо запахло морем. Вскоре мы остановились у светофора. На стрелке указателя, глядящей влево, было написано, что эта дорога называется Рольф-лейн и ведет к аэропорту Плам-Айленд.

— Здесь тебе следовало бы повернуть, чтобы довезти меня до самого дома, но папе действительно не понравилось бы, если бы кто-то посторонний узнал, где я живу, — сказала Кит, наверное, уже в третий раз. — Ты уж извини, но ему приходится быть осторожным.

— Без проблем, — небрежно заметил я. — Так куда ехать, раз налево нельзя?

— Езжай прямо, а перед автовокзалом сверни направо. Мы бросим машину на большой автостоянке, и ты сядешь на рейсовый автобус до Бостона. Соня меня заберет — я ей сейчас позвоню.

— А кто это — Соня?

— Папина новая жена. Кажется, она мне мачеха — так это называется? Моя мама умерла два года назад. То есть она мне тоже не настоящая мать; настоящая до сих пор, наверное, где-то шатается. Словом, все это довольно сложно.

— А эта... Соня... она тебя не притесняет?

— Нет, она хорошая. Правда, ей не очень нравится Джеки.

— Джеки — это твой бойфренд, так?

— Угу.

— Знаешь, я не прочь познакомиться с твоей мачехой. Похоже, она неплохо разбирается в людях, да и здравого смысла у нее хватает.

— Нельзя. Папе это не понравится.

Теперь мы ехали по центральной Хай-стрит. Слева и справа громоздились роскошные особняки, выстроенные в XIX столетии, когда Ньюберипорт, сделавшись центром китобойного промысла и торговли с Китаем, переживал кратковременный расцвет. Вскоре справа показалась парковка. Я свернул, остановился, и мы выбрались из машины. Захлопнув дверцу, я сделал шаг по направлению к автовокзалу, но Кит меня остановила.