Укротительница мужчин, или Хищница - Шилова Юлия Витальевна

Сам посуди, упекут за решетку из-за двух русских проституток. Тебе оно надо?

Медленно, но все же верно я подходила прямо к Экраму. Каждое мое движение давалось мне с огромным трудом. Я прекрасно понимала, что турок пьян и что в любой момент он может нажать на курок, но все же осознавала, что бездействовать больше нельзя. Я даже подумала о том, что самое главное – это чтобы сейчас я осталась жива, потому что я очень нужна своим детям, а все остальное.., все остальное такие мелочи… Мелочи то, что от меня ушел муж и оставил меня с двумя детьми… Мелочи то, что у меня нет ни гроша и мне не на что кормить моих детей… Мелочи то, что я больше никогда в жизни не поверю банальной фразе типа «Я тебя люблю» и что никто никогда не вытащит эти слова из меня даже клещами. Мелочи то, что я больше никогда в жизни ни с кем не заговорю о сокровенном и научусь маскировать свои чувства, потому что с некоторых пор я не верю в силу слов, а уж тем более никогда не поверю мужчинам, так как мой бывший муж был первым и последним мужчиной, которому я поверила… Самое главное – это выжить и вернуться на родину к своим близким. А для этого я должна действовать, потому что сидеть сложа руки я больше не могу… Просто не могу, и все…

…Увидев, что я подхожу совсем близко, и не просто близко, а иду прямо на дуло пистолета, Экрам изрядно забеспокоился и процедил сквозь зубы:

– Дура, я же выстрелю!

– Нет, – замотала я головой. – Нет. Ты просто торгуешь женщинами, но ты не убиваешь. Ты торговец, но не убийца.

– Дура…

А дальше… Дальше все произошло за считанные секунды… Я резко замахнулась чугунной сковородой и хотела было ударить ею Экрама по голове, но удар пришелся прямо по пистолету. Прозвучал выстрел. Пистолет выпал у турка из рук, а в упавшей на пол сковороде появилась дырка, говорившая о том, что это не что иное, как пулевое отверстие. Я закричала и отскочила в сторону…

Экрам наклонился, чтобы поднять пистолет, но не поднял… Этого не дала ему сделать Ленка. Подскочив к нему двумя большими прыжками, словно пантера, она воткнула ему в спину солидных размеров кухонный нож для резки мяса.., и, подняв голову, посмотрела на меня своими заплаканными и одновременно безумными глазами…

Экрам лежал лицом вниз, а в спине у него торчал номе, воткнутый по самую рукоятку Рядом с ним стояла позеленевшая Ленка и разглядывала поднятый с пола пистолет.

– Лен, ты его убила… Господи, какая же ты молодчина.

– Это не я молодчина, а ты. Здорово ты его сковородкой огрела. Если бы не ты, он бы нас точно застрелил.

– Да я-то тут при чем… Если бы ты не воткнула в него нож, он бы поднял пистолет и прикончил нас за милую душу…

– Если бы не твоя сковородка… Знаешь, а я и не думала, что ты такая….

– Какая?

– Просто сейчас я посмотрела на тебя совсем Другими глазами. Мне казалось, что ты эдакая домашняя курица, у которой от семейных забот уже давно атрофировались мозги. А ты… Ты сейчас так действовала…

Знаешь, я бы и то так не смогла…

– Не говори ерунды. Ты бы, и не смогла…

– Не смогла бы. Так броситься на пистолет! Со сковородкой! Господи, какая же ты смелая и отчаянная.

Какая ты молодчина, что приглядела себе именно чугунную сковородку.

– Какая ты молодец, что приглядела себе именно кухонный нож…

Мы смотрели друг на друга, смахивали слезы и улыбались. Вдруг Ленка приставила пистолет прямо к затылку Экрама и нажала на курок. Прогремел выстрел.

От неожиданности я попятилась к стене и, уткнувшись в нее спиной, медленно по ней съехала и села на корточки.

– Лен, ты что?

– Ничего. Я просто его добила. Контрольный выстрел, так сказать. Чтобы знать точно, что он уже не поднимется и не посадит нас в подвал на хлеб и воду, а уж тем более не забьет насмерть. Это ему за то, что я осталась без связи и даже не знала, что случилось с моей матерью, и за то, что твоего сына травят одноклассники Господи, Светка, я убила человека, а никаких угрызений совести не чувствую. Скорее наоборот, такое облегчение…

Ленкин голос дрожал, глаза бессмысленно бегали – она явно плохо соображала, что делает и что говорит.

Не вынимая пистолета из рук, она подошла к холодильнику и заглянула внутрь.

– Где здесь запасы спиртного? Помнится, в прошлый раз Экрам наливал мне водку из холодильника.

– Я бы тоже хотела чего-нибудь выпить, – я почувствовала, как от сильнейшего психологического стресса у меня все поплыло перед глазами.

Достав бутылку, Ленка тут же отыскала пару довольно объемистых рюмок и моментально их наполнила.

– Ты только не нюхай, а то если будешь нюхать, не сможешь выпить. Тебя просто вывернет наизнанку.

Сразу пей до дна, и все. Восток – дело тонкое.

Я взяла протянутую Ленкой рюмку и, не говоря ни слова, осушила ее до дна.

– Молодец. Сейчас нам станет немного полегче. Да и голова начнет работать яснее. Нужно сообразить, что же нам делать дальше. Если раньше мы могли заявиться в полицию, то теперь не можем. Я человека убила, а это дело нешуточное. Это сразу тюрьма, а то и похуже. Может, у них существует смертная казнь.

– Но ведь ты убила человека в целях самообороны.

Мы можем это доказать. Я свидетель. Я могу это подтвердить.

– Кому ты что собралась доказывать? Туркам?!

– А что ж тогда делать-то?

– Надо придумать. Главное, что начало уже положено. Нужно действовать дальше.

От выпитой рюмки мне стало немного легче, и я даже предприняла попытку подняться.

– Лен, а ты уверена, что в доме никого нет?

– Думаю, да. Если в доме был бы кто-то еще, то он бы уже прибежал на крики и выстрел.

Почувствовав сумасшедший прилив смелости, я переступила через лежащее на полу тело Экрама и вышла из кухни.

– Пошли, проверим на всякий случай.

– Пошли.

Оглянувшись, я увидела, что Ленка остановилась рядом с телом мертвого турка и слегка пнула его ногой.

– Лен, ты что делаешь?

– Тяжелый, гад. Знаешь, а ведь раньше мы никогда не видели его пьяным…

– Наверно, что-то отмечал.

– Надо было нам его раньше на тот свет отправить, а не ждать эту страшную неделю.

– Раньше он никогда не был в доме один. Наверно, сегодня был подходящий момент.

– Знаешь, Светка, я о чем подумала?

– О чем?

– Как это все-таки странно… Был человек – и нет человека. Был он законченным гадом, торговал живым товаром, избивал ни в чем не повинных девушек, а теперь все. Вместе с ним закончились и его подлости. Я это все понимаю, но я не понимаю одного: почему жизнь распоряжается так, что вот такие законченные гады живут и уходят из жизни только в том случае, если им поможешь, а вот такие хорошие люди, как моя мать, уходят из жизни сами?! Где же справедливость?!