Сицилиец - Пьюзо Марио

Аспану Пишотта, которого немало веселила эта сцена, тут открыто расхохотался и не спеша направился к стеклянным дверям, намереваясь перехватить слугу, если тот появится оттуда.

Гильяно разозлил смех Пишотты, но неведение герцогини было поистине обезоруживающим, и он решительно объявил:

— Дорогая герцогиня, мы с вами никогда не встречались. Я бандит. Зовут меня Сальваторе Гильяно. Я считаю себя сицилийским защитником и явился сегодня, чтобы просить вас подарить свои драгоценности бедным, дабы они могли порадоваться рождению Христа и как следует его отпраздновать.

Герцогиня недоверчиво улыбнулась. Конечно же от этого юноши нельзя ожидать зла. Но опасность чувствовалась в воздухе, и она была заинтригована. Какой сюжет для рассказов в Палермо. И она с невинной улыбкой сказала:

— Мои бриллианты находятся в сейфах палермского банка. Все деньги, какие есть в доме, можете взять. С моего благословения.

Никто никогда не сомневался в правдивости ее слов. Даже в детстве она никогда не лгала. Сейчас это произошло впервые.

Гильяно взглянул на бриллиантовый кулон на ее шее. Он знал, что она лжет, и все равно ему не хотелось поступать так, как должно. Он кивнул Пишотте, и тот, вложив три пальца в рот, свистнул. Через минуту у стеклянных дверей появился Пассатемпо. Так мог бы выглядеть персонаж кукольного театра — коротконогий, коренастый, нескладный, с широким, злобным, изрезанным шрамами лицом. Лба у него почти не было, густые черные волосы и нависшие брови делали его похожим на гориллу. Он улыбнулся герцогине, обнажив огромные желтые зубы.

При появлении третьего бандита герцогиня наконец испугалась. Она отстегнула кулон и протянула его Гильяно.

— Это вас удовлетворит? — спросила она.

— Нет, — ответил Гильяно. — Дорогая герцогиня, я человек мягкий. Но мои коллеги люди совсем другого сорта. Мой друг Аспану хоть и красивый, но не менее бессердечный, чем его усики, которые разбивают столько сердец. А человек у стеклянных дверей, хоть он и мой подчиненный, снится мне в кошмарных снах. Не заставляйте меня спускать его с поводка. Эти двое влетят в ваш сад, точно ястребы, и унесут ваших детей в горы. Так что принесите мне остальные бриллианты.

Герцогиня устремилась в спальню и вернулась через несколько минут с коробкой драгоценностей. Она была достаточно сообразительна и, прежде чем вынести ларец, спрятала несколько дорогих вещиц. Ларец она вручила Гильяно. Он вежливо поблагодарил. Затем повернулся к Аспану.

— Аспану, — сказал он, — герцогиня могла что-нибудь забыть. Погляди-ка в спальне, чтобы уж мы не сомневались.

Пишотта почти мгновенно нашел спрятанные драгоценности и принес их.

Между тем Гильяно открыл ларец, и сердце его подпрыгнуло при виде камней. Он понимал, что на них можно несколько месяцев кормить весь городок Монтелепре. Еще приятнее было сознание, что все это куплено герцогом на деньги, заработанные потом тех, кто гнул на него спину.

А когда герцогиня заломила руки, он снова заметил на ее пальце кольцо с большим изумрудом.

— Дорогая герцогиня, — сказал он, — как же было глупо с вашей стороны пытаться обмануть меня, спрятав эти штучки! Я мог бы ожидать такого от какого-нибудь жалкого крестьянина, который приобрел эти сокровища ценою рабского труда. Но как вы могли рисковать своей жизнью и жизнью своих детей из-за безделушек, о которых вы и не вспомните, как ваш супруг не вспомнит о потерянной шляпе? Теперь — только без шума — отдайте мне кольцо с вашего пальца.

— Милый юноша, — сказала она, — пожалуйста, разрешите мне оставить это кольцо. Я вышлю вам его стоимость в деньгах. Муж подарил мне его на обручение. Я не могу без него. Я просто не вынесу.

И снова Пишотта расхохотался. Сделал он это нарочно. Он боялся, что Тури по сентиментальности оставит ей кольцо. А изумруд был явно очень дорогой.

Но Гильяно был далек от сантиментов. Пишотта навсегда запомнил выражения глаз Тури, когда он резко схватил дрожащую руку герцогини и сдернул с пальца кольцо.

Тури видел, как покраснела герцогиня, в глазах у нее стояли слезы. Тури же, снова став крайне любезным, произнес:

— В память о вас я никогда не продам это кольцо — я сам буду его носить.

Однако для Тури Гильяно это был момент символический. Он как бы обвенчался со своей судьбой. Кольцо символизировало собой власть, которую ему предстояло отвоевать у мира богатых…

Дон Кроче слушал, не говоря ни слова.

Герцог Альмако жаловался. Разве он не платил ренты «Друзьям друзей»? Разве они не гарантировали ему безопасность от грабежей? К чему же мы все идем? В старые времена никто бы не осмелился на такое. И что теперь предпримет дон Кроче, чтобы вызволить драгоценности? Герцог сообщил о грабеже властям, хотя это было бесполезно и могло не понравиться дону Кроче. Но нужно же получить хотя бы деньги по страховке; может, римское правительство теперь всерьез займется этим бандитом Гильяно.

Дон Кроче считал, что действительно пора заняться им серьезно.

— Если я добуду ваши драгоценности, — сказал он герцогу, — заплатите вы мне четверть их стоимости?

Герцог вспылил:

— Сначала я плачу ренту за то, чтобы я сам и мое достояние были в целости и сохранности. А теперь, не выполнив своих обязанностей, вы требуете, чтобы я заплатил вам мзду. Как вы можете сохранять уважение своих клиентов, ведя так дело?

Дон Кроче кивнул:

— Должен признать, в ваших словах есть доля правды. Но считайте, что Сальваторе Гильяно — это смерч, божья кара. Не можете же вы рассчитывать на то, чтобы «Друзья друзей» охраняли вас от землетрясений, вулканов, наводнений! Со временем Гильяно утихомирят, это я вам гарантирую. Но подумайте вот о чем: вы заплатите мзду, о которой я условлюсь с Гильяно. Вы будете находиться под защитой в течение следующих пяти лет, не платя мне обычной ренты, и по этому соглашению Гильяно больше не тронет вас. Да и с какой стати он станет этим заниматься, коль скоро и он и я будем считать, что у вас хватит благоразумия хранить свои ценности в сейфах Палермо? Женщины чересчур наивны — они не понимают страсти и алчности, с какими мужчины тянутся к материальным благам мира сего.

Он помолчал, дав исчезнуть легкой усмешке, появившейся на губах герцога, и добавил:

— Если вы подсчитаете, сколько бы вы мне заплатили за охрану всего вашего поместья в течение пяти лет, а времена нас ждут неспокойные, то увидите: вы потеряете совсем немного из-за этого несчастного случая.

И герцог хорошенько подумал. Дон Кроче был прав: наступали тяжелые времена. Он, конечно, потеряет немало, выкупив бриллианты, даже если учесть, что в течение пяти лет не будет платить мзду, да и кто поручится что дон Кроче проживет еще пять лет или что он сможет обуздать Гильяно? И тем не менее это была отличная сделка. Герцогиня уже не сможет больше выманивать у него бриллианты, а это уже немалая экономия. Ему придется продать еще один кусок земли, но его предки делали это ради оплаты своих безумств на протяжении поколений, а у него ведь останутся еще тысячи акров. И герцог согласился.

Дон Кроче призвал Гектора Адониса. На другой день Адонис отправился к своему крестнику. Он объяснил цель приезда. Говорил он прямо и без обиняков.

— Больших денег ты не выручишь, даже если продашь бриллианты ворам в Палермо, — сказал он. — Но и тогда на это потребуется время, и конечно же до Рождества денег ты не получишь, а тебе ведь именно это нужно. Кроме того, ты заработаешь благорасположение дона Кроче, что для тебя важно. В конце концов, ведь это из-за тебя он потерял доверие герцога, но он тебе это простит, если ты выполнишь его просьбу.

Гильяно улыбнулся крестному. Его мало беспокоило благорасположение дона Кроче: в конце концов, он же мечтал уничтожить дракона мафии на Сицилии. Но он уже посылал гонцов в Палермо, чтобы найти покупателей на украденные драгоценности, и ему стало ясно, что это будет долгий и сложный процесс. Так что он согласился на сделку. Но отказался расстаться с изумрудным кольцом.

Прежде чем уйти, Адонис впервые заговорил с Гильяно о реальностях сицилийской жизни.

— Мой дорогой крестник, — сказал он, — никто не восхищается твоими качествами так, как я. Мне нравится твое великодушие, которое, надеюсь, я помог тебе взрастить. Но сейчас речь идет о выживании. Никогда тебе не победить «Друзей друзей». За последние тысячу лет они, словно миллион пауков, оплели гигантской паутиной всю жизнь Сицилии. И дон Кроче сейчас в центре этой паутины. Он восхищается тобой, он хочет с тобой дружить, хочет, чтобы ты богател вместе с ним. Но иногда ты должен уступать его воле. Ты можешь иметь свою сферу влияния, но она должна существовать внутри его паутины. Одно ясно — ты не можешь открыто выступать против него. Если ты это сделаешь, сама история поможет дону Кроче уничтожить тебя.