Мулатка в белом шоколаде - Калинина Дарья Александровна

Подруги не поленились и обшарили пол, стоя на коленях. Ничего! Только немного пыли. И пара бумажек, не имеющих никакого отношения к их делу. Тем не менее Жанна Альбертовна, когда они подали ей одну из бумажек, здорово обрадовалась.

— Вот электронный адрес, который я ищу уже вторую неделю! — воскликнула она. — Спасибо вам, девочки. Вы спасли меня от целой кучи заморочек!

Но тут же лицо у нее снова омрачилось.

— Если эта бумажка лежит у меня под кроватью уже вторую неделю, то и приглашение должно быть там! — заявила она. — Я отлично помню, муж принес его мне, мы вместе прочитали. И я швырнула туда. Если оно упало, то только под кровать. Но ведь его там нет.

— А ваш муж, он не мог его взять?

— Взять и пойти на свадьбу моего брата без меня?

— Ну да, — смутилась Кира.

— У нас с мужем нет тайн друг от друга. И он в курсе тех мерзостей, которые совершил мой брат! — воскликнула Жанна Альбертовна. — Он бы не пошел на эту свадьбу! Да еще без меня! Это исключено!

— Но кто его мог взять? Где это приглашение?

Жанна Альбертовна пожала плечами. Казалось, женщина пребывала в глубоком раздумье.

— Ко мне часто приходят родственники и друзья, — призналась она наконец. — Разумеется, я рассказала им о том, что получила приглашение на свадьбу Эдика.

— И что?

— Все были единодушны! Никому не ходить!

— Странно, выходит, Эдуард прислал приглашение вам одной? Ни родителям, ни вашему брату? Никому другому?

Жанна замялась.

— Видите ли, — произнесла она наконец. — Мои родители и старший брат живут в Америке.

— Мы это знаем.

— Знаете? — слегка растерялась Жанна Альбертовна. — Впрочем, не об этом речь. Незадолго до того как я попала в больницу и в гипс, я встретилась с Эдиком.

— Вы знали, где он живет?

— Конечно! — ответила женщина. — Мы, армяне, очень тесно спаяны. И я, и мои родители невольно были в курсе художеств Эдика и его жизни после бегства из Еревана. Слухи до нас доходили. И хотя в последнее время Эдик взялся за ум, но родня продолжала считать, что это всего лишь маска. И добра от этого человека ждать не приходится.

— Но вы с ним все равно встречались.

— Всего один раз!

— Все равно. Зачем?

— Это личное, — уклонилась от прямого ответа Жанна Альбертовна. — Но думаю, эта встреча заставила его думать, что я простила его. Потому он и прислал мне это приглашение.

— А на самом деле вы его не простили?

Глаза Жанны Альбертовны влажно блеснули.

— Мне трудно говорить об этом, — призналась она. — Эдик был моим любимым братом. Он был такой выдумщик! С ним никогда не было скучно. И хотя я понимаю, что он вырос моральным уродом, и наша семья была совершенно права, когда отвернулась от него, но иногда… Иногда мне хочется думать, что ничего этого не было. Что просто произошла чудовищная ошибка. И Эдик ни в чем не виноват.

— А этого не могло быть?

— Нет, — вздохнула Жанна Альбертовна, и голос ее вновь посуровел. — Эдик был именно тем, чем он и был. Мерзавцем и преступником! И мне стыдно, что он мой брат!

Но слова Жанны Альбертовны никак не объясняли загадочного исчезновения приглашения на свадьбу, которое Петеросян прислал своей сестре, но которым она так и не воспользовалась.

— Зато, похоже, им воспользовался кто-то другой! — сказала Кира.

— Что вы хотите этим сказать? — удивилась Жанна Альбертовна. — Что кто-то украл это приглашение? Но кто мог это сделать? У меня бывают только близкие друзья и родственники.

— Вот именно! — многозначительно произнесла Кира. — Родственники!

— Но зачем? Никто не хотел идти на свадьбу к Эдику!

— Кому-то могло понадобиться поговорить с ним наедине! — сказала Кира. — И этот человек счел, что на свадьбе это будет сделать проще всего.

— Не понимаю, — пробормотала Жанна.

Подруги тоже не до конца понимали. Но у них появилась одна мысль.

— Позвольте, я покажу вам один рисунок, — сказала Кира, извлекая из сумочки копию того рисунка, который сделала Настя. — Вам знаком этот браслет?

— Вы хотите сказать, что брошь?.. — едва глянув на рисунок, произнесла Жанна Альбертовна.

— Брошь? Нет, это браслет!

— Эту вещь можно было носить и как брошь, и как браслет, — сказала женщина.

— Значит, она вам знакома? — обрадовались подруги. Отлично! Хоть какая-то ниточка!

— Конечно, знакома! — кивнула Жанна Альбертовна. — Одного я не могу понять: откуда у вас этот рисунок? Вы что, видели эту драгоценность? Где?

— На одной молодой женщине, — сказала Кира.

Ответ поразил Жанну Альбертовну до крайности. Она сильно вздрогнула, и от ее лица отлила вся краска.

— Вы имеете в виду реальную женщину? Не старинный портрет?

— Да.

— Но этого не может быть, — прошептала Жанна Альбертовна, и руки ее мелко задрожали.

— Почему?

— Понимаете, эта вещь считалась нашей семейной реликвией, — торопливо заговорила Жанна Альбертовна, причем было видно, что ее волнение, которое она испытывает, неподдельное. — Эта брошь-браслет находилась в тайнике в числе других фамильных ценностей нашей семьи.

— А их было много?

— Думаю, что да, — кивнула Жанна. — До революции наша семья не только не испытывала нужды, но была очень и очень богата. И многие поколения женщин нашего рода владели семейной коллекцией драгоценностей.

— И кто положил ей начало?

— Кажется, одна из моих прапрабабушек была замужем за графом, служившим послом во Франции. Она и положила начало коллекции, драгоценности из которой и передавали у нас от матери к дочери.

— Этот браслет тоже?

— Эта вещь и еще многие-многие другие.

И Жанна Альбертовна взяла в руки сделанный Настей рисунок. Она поглаживала завитушки на виноградной лозе и чему-то улыбалась.

— Этот браслет буквально врезался мне в память, — произнесла она наконец. — Я помню, как моя мама надевала его, когда я еще была совсем маленькой.

— Вы это точно помните?

— Ничто не сравнится по яркости с воспоминаниями раннего детства.

— И что случилось с драгоценностями потом?

— Потом их у нас украли, — сказала Жанна Альбертовна. — Ограбили сейф, где хранились реликвии нашего рода.

— Это случилось еще в Ереване?

— Нет, до войны и после эвакуации моя семья жила тут, в этом городе.

— В Питере?

— Тогда он назывался Ленинград.

— И почему уехали?

— Так получилось. Во время войны наша семья уехала в эвакуацию, потом вернулась, бабушка и дедушка остались, а мы с мамой и папой снова уехали. Уже в Ереван, на родину моего папы.

— Значит, драгоценности были похищены в Ленинграде?

— Да, но много-много лет назад.

— Можно уточнить, когда именно?

— Моя бабушка еще носила эти украшения, — задумчиво сказала Жанна. — Сохранились фотографии, где она в них. И ее сестра тоже. Моя мама их носила, это я вам уже тоже сказала. А вот уже мне эти драгоценности носить не пришлось. Разве что в самом раннем детстве, когда мама давала их мне померить и поиграть с ними.

— Выходит, эта пропажа случилась во время войны? — предположила Кира самый очевидный вариант.

Конечно, во время войны и не такие пропажи случались. Но Жанна Альбертовна имела свое мнение на этот счет. Она даже обиделась на подруг.

— Неужели я так старо выгляжу?

— Нет, но…

— Я же вам говорила, что в детстве играла этими драгоценностями. Пропажа случилась после войны, — ответила женщина. — Потому что я хорошо помню: больше всего бабушку всегда расстраивало то, что они сумели сохранить семейные реликвии во время войны, во время эмиграции и во время голода и послевоенной разрухи. А вот когда в стране наступило относительное благополучие, мы их лишились одним махом!

Но, увы, никаких подробностей этого дела Жанна Альбертовна не знала. Но бралась уточнить их у своих более пожилых родичей, которые должны были хорошо знать подробности семейной трагедии.

— А этот рисунок, если вы не возражаете, я бы хотела оставить на время у себя, — сказала она на прощание подругам, показывая на браслет с виноградными листьями. — Потому что я могу чего-то не запомнить или ошибиться. Детская память носит избирательный характер. И отличается от памяти взрослого человека.

— Конечно, — согласилась Кира. — Покажите своим родственникам. Может быть, это совсем и не та вещь. А вам только показалось, что вы ее узнаете.

Но Жанна Альбертовна покачала головой.

— Сердце подсказывает мне, что это она. И это поразительно! Ведь если нашлась одна вещь из похищенного, она может вывести на след остальной коллекции!

Подруги тоже так думали. И теперь им казалось, что исчезновение подаренного Петеросяном браслета с руки мертвой Кати не простая случайность. И смерть ее связана именно с этим его злополучным подарком.