Отвергнутый дар - Володарская Ольга

Радик встряхнулся. Вытер руку о штаны и убрал за спину. Но окончательно пришел в себя только тогда, когда услышал оклик:

– Родион, ты где?

Так Радовского звать мог только Влад. Он упорно не желал обращаться к сыну своего учителя как к Радику, а тем более Радовскому. Называл исключительно Родионом, как отец.

– Родион?

Влад показался в дверях. Глаза опухли, покраснели, кончик носа набряк. «Рыжим нельзя плакать, – язвительно заметил про себя Радик. – Становятся похожими на лабораторных мышей или кроликов…»

– Там пришли, – сказал Влад. – Из полиции. Или как они там себя сейчас называют?

– Кто они?

– Кто занимается расследованием убийств. Я чувствую их приближение.

– А может, слышишь их голоса? – не сдержал язвительной реплики Радик. Но внутри у него все сжалось.

– Та-ак, и кто это тут у нас? – послышалось из прихожей. – Квартира опечатана. А тут кто-то шарится…

Влад обернулся и сказал:

– Здравствуйте.

– Здоро́во. Один тут?

– Нет. Еще сын покойного, Родион.

В комнату заглянул мужчина. Средних лет, упитанный. Лицо усталое, с постным выражением. А глаза быстрые, острые. Радик видел его впервые. А вот его товарища, появившегося на пороге чуть позже, узнал. Именно с ним Радовский беседовал вчера. Фамилия его была Баландин.

– Ага, Родион Васильевич, вы тут? – произнес тот. – Это хорошо.

– Вы с обыском сюда? – спросил Радик.

– Обыск мы уже делали. Вчера. Но вот этого не обнаружили… – Он указал на потайной ящик. Радик не закрыл его, и теперь вся коллекция ритуального оружия была выставлена на всеобщее обозрение.

Оба оперативника прошли к шкафу и принялись рассматривать содержимое тайника.

– Как мы могли это не найти?

– Да уж, шкаф осматривали, я помню.

– Это тайник, да? – спросил у Радика Баландин. – Как он открывается?

Радовский продемонстрировал.

– Кто еще знает, как механизм действует?

Радик, не задумываясь, ответил:

– Влад. – И указал на отцовского преемника.

– Нет, я не знал, – покачал головой тот. – Вернее, был в курсе, что у Василия есть коллекция. Даже видел ее. Но секрет замка мне никто не раскрыл…

– Так ты же волшебник, Владик! – всплеснул руками Радовский. – Тебе нет труда раскрыть любую тайну. Проникнуть туда, куда другие только мечтают заглянуть.

Карский посмотрел на Радика с такой нарочитой жалостью, что тот еле сдержался, чтобы не дать ему в морду. Сколько раз Радовский ловил себя на этом желании. Вот только это не его метод – руки распускать. Его оружием был острый язык…

Оружием же Карского была непоколебимая уверенность в себе. И она подавляла.

– А я вас знаю, – обратился к Владу коллега Баландина. – Вы в телешоу участвовали, да? Где экстрасенсы соревнуются между собой.

– Да, было дело, – улыбнулся Карский.

Радовский понимал, о какой передаче они говорят. Сам мечтал стать ее участником, да не прошел отборочного тура. А вот Карский не только попал в шоу, но и добрался почти до финала. Но ушел. Его не выгоняли. Он сделал выбор сам. Зрители потом долго обсуждали этот факт. Считали, что зря, ведь он мог стать финалистом.

– А почему не стали бороться до конца? – не отставал опер.

– Обстоятельства вынудили, – ответил Влад.

Радик знал, какие обстоятельства. У Карского умирала от рака старшая сестра. Он хотел быть рядом в ее последние дни. Вылечить не смог, так хотя бы облегчить боль, разделить страх, скрасить время перед смертью.

– Моя жена болела именно за вас. Она очень расстроилась, когда узнала, что вы сошли с дистанции, – продолжил опер.

Радику хотелось крикнуть: «Заткнись и займись делом!» Но опер не унимался:

– Я могу у вас автограф попросить? Для супруги?

– С радостью дам.

Их щебет надоел даже Баландину.

– Женек, хорош трендеть, – недовольно проворчал он. – Работать надо.

– Да подожди ты! – отмахнулся от него Женек. – А у вас, случайно, фотки своей нет? На ней бы и расписались…

– Только если из паспорта вырвать, других нет, – широко улыбнулся Влад.

Радик смотрел на него с едва сдерживаемой ненавистью. Как удается этому мальчишке так располагать к себе людей? И ладно бы баб! Они ведутся на высокий рост, широкие плечи, красивое лицо. Но к Карскому тянулись все без исключения. Даже представители сильного пола. Они моментально проникались к нему искренней симпатией, считали настоящим мужиком, клевым чуваком, реальным пацаном и прочее, прочее, прочее.

– Господин Разин, можно вас? – услышал Радик оклик Баландина. Тот стоял у ящика и рассматривал ножи. – Это что за коллекция?

– Ритуального оружия.

– Из вашей колдовской серии?

– Не только. Вот это, например, нож для сеппуку.

– Чего-чего?

– Харакири. Его отцу привезли из Японии. А вот это туми. Он использовался для жертвоприношений. Но резали им обычно животных, принося их в жертву богам. Его родина Перу.

– А это что за нож? – спросил Баландин. И вытащил из кармана пакет, в котором лежал… Атам! Тот самый, что Радик собственноручно смастерил. Он не спутал бы его ни с каким другим!

– Это как раз из нашей, колдовской, как вы изволили выразиться, серии. Ведьмин кинжал. Называется атам.

– Для чего?

– Для ритуалов, – пожал плечами Радик.

– Типа того, перуанского? То есть жертвенный?

– Нет, что вы. Атам применяется как магический инструмент. Обычно им круги на земле рисуют, пентаграммы.

– То есть он предназначен не для того, чтобы убивать?

– Нет, ни в коем случае.

Коллега Баландина тем временем получил долгожданный автограф и соизволил заняться работой.

– Этот ножик из коллекции? – спросил он, указав на атам в пакете.

Радик не знал, как ответить, правду сказать или соврать. Но пока он размышлял, слово взял Влад:

– Да, этот атам отсюда. Его Василию подарил Родион.

Баландин вперил в Радовского вопросительный взгляд.

– Да, этот нож подарил отцу я, – подтвердил тот. – Давно. Два года тому…

– Его убили именно им, – сообщил второй опер, Женек. – Когда вы видели свой нож последний раз?

– Тогда и видел. Два года назад.

– А вы? – он обратился к Владу.

– Я гораздо позже. Где-то месяц назад. Когда подарил Василию вот этот нож… – Он указал на роскошный клинок, изготовленный из серебра. Это был пхурба, тибетский ритуальный кинжал. – Он при мне убрал его в этот ящик. Тогда атам Родиона был на месте.

– Василий вынимал его при вас?

– Нет.

– А другие ножи? Он вообще доставал их из ящика?

– Когда бывал один, наверняка. Он же коллекционер. Но при мне никому своих «трофеев» не показывал. Да и не бывало тут никого. Только я да господин Авербух.

– Василий не любил гостей?

– Здесь он отдыхал от людей. Вы представляете, со сколькими за день ему приходилось столкнуться? Клиенты, сотрудники агентства, журналисты, просто люди на улицах, которые, узнав его, подходили, просили совета. Здесь он отгораживался от всех, чтобы расслабиться и восстановиться. Мы со Станиславом Даниловичем Авербухом понимали это и редко ему мешали.

– И все же вы тут бывали. Как часто?

– Я иногда ночевал.

– Даже так? – заинтересовался Баландин.

– Я живу в Подмосковье. Далеко ехать до дома.

– А квартиру в городе снять не позволяют средства? Я думал, ваш бизнес весьма прибыльный.

– Собираюсь купить жилплощадь в ближайшее время.

– Вчера вечером где были?

– Не в Москве. Навещал бабушку.

– Кто-то это может подтвердить?

– Она и может.

– Она у него после операции на глазах, – встрял Радик, – ничего не видит. Так что свидетель тот еще.

Баландин неодобрительно покосился на Радовского. Похоже, и оперу он не нравился. Но Радику было на это наплевать.

– Кто, по вашему мнению, господин Карский, мог желать смерти Василию? – спросил он у Влада. Но смотрел при этом на Радика.

– Только сумасшедший из числа тех, кто бывал на сеансе у учителя, а тот ему не помог.

– Я думал, Василий мог все!

– Тогда он был бы Господом Богом, – с мягким укором проговорил Карский. Вроде не нагрубил, но осадил. Радику даже показалось, что Баландин смутился.

– А из близкого окружения не припомните кого-то, кто тайно ненавидел его или завидовал? – присоединился к беседе Женек.

– Нет.

– Но как же так? У вас что, в агентстве одни святые трудятся? Василий был звездой. А у них, как известно, всегда есть недоброжелатели из числа коллег.

– Не путайте наш мир с миром шоу-бизнеса. У нас все иначе. Мы людям помогаем, а не развлекаем их.

– Ой ли? – усмехнулся Баландин. – А как же шоу, в котором вы участвовали? Разве оно не развлекательное? Или, может, вы с «гастролями» по городам не ездите? И деньги на продажах дисков и всякой магической хрени не зарабатываете?

– Прежде всего мы помогаем людям. А тот, кто делает это, не может быть безнравственным, злобным, жестоким.

– Даже такие, как он? – Баландин указал на Радика.

– Какие такие? – нахмурился Радовский.