Ларец Лунной Девы - Солнцева Наталья

Прелестная женщина с сияющим лицом, в длинном, ниспадающем складками светлом наряде взирала на нее из звездного тумана… Она порхала над Млечным Путем и улыбалась…

– Хочешь испить молока небесной коровы? Тогда ты уже не вернешься обратно… Выбирай.

Она молчала в замешательстве.

– Не торопишься? Правильно… – одобрила женщина. – Все заблуждаются по поводу моего источника. Ищут его где угодно, а он протекает рядом… В жизни все на виду, но люди не умеют смотреть…

Ей вдруг захотелось задать сияющей женщине важный вопрос:

– Кто я?

– Ты – моя первая гостья, которая ничего не просит…

– А кто ты?

– Одни называют меня Персефоной, другие – Прозерпиной…[18] Я живу сразу в двух мирах и храню тайну ларца… Кто туда заглянет, уснет навеки…

– Поэтому я хочу спать?

– Тебе пора уходить… – прошептала женщина. – Иначе будет поздно…

Гостья попыталась возразить, но неведомая сила подхватила ее и заставила подняться на ноги.

– Тебе пора уходить… – повторил голос.

Гостья, не понимая, что делает, протиснулась в круглое отверстие и… потеряла сознание. Придя в себя, она увидела голубое небо с плывущими облаками, услышала шелест листвы и птичий гомон. Было жарко – камни, на которых она лежала, нагрелись от солнца. Каменный домик издали настороженно следил за ней черным глазом.

Она не замечала его за плотной зеленой стеной душистого кустарника. От резкого запаха у нее кружилась голова. Было непонятно, как она сумела отойти от своего убежища на приличное расстояние. Она тут же забыла о нем и, ослепленная и оглушенная, побрела вниз по тропе.

Она потеряла счет времени. Сумерки опустились неожиданно и окутали все туманом. Какой-то знакомый звук привлек внимание беглянки, и она устремилась к его источнику, не разбирая дороги.

Яркий свет ударил ей в лицо, выскочившее из тумана чудовище со страшной силой набросилось на нее, подмяло под себя и потащило…

Соседний с виллой «Элоиза» дом утопал в зелени. У ворот рычала черная, как смоль, собака, она гремела цепью и угрожающе скалилась.

Хозяин провел Матвея к беседке, где стояла плетеная мебель: столик, стулья. Беседку сплошь увивал дикий виноград.

– Храпов Василий Степанович, – представился полноватый мужчина с выступающим животом.

На вид ему было около сорока. Но залысины и двухдневная щетина прибавляли Храпову еще лет пять.

Матвей незаметно осматривался. Дом обычный, гораздо проще, чем у Юдиных, хотя тоже в два этажа с мансардой. Улица была застроена по типовому проекту, но Юдин переделал все по-своему. Во дворе у Храпова под тентом стояла дорогая иномарка. Сам он вышел к гостю в простой майке и мятых шортах, но на руке блестели золотые часы.

– Чем обязан? – спросил он после того, как Матвей уселся на удобный стул с высокой спинкой.

– Мы здесь отдыхаем, у Юдиных. Я и моя будущая жена. Вот зашел спросить, не продаете ли вы дом. Нам пришлось по душе это место.

– Вы родственники?

– Знакомые.

– А-а…

Сквозь виноградные листья просвечивало солнце, но в беседке сохранялась приятная прохлада. Храпов плеснул себе и гостю коньяка в стаканы, наполовину заполненные льдом.

Пить в такую жару? Но отказываться было нельзя. Матвей из вежливости пригубил.

– Хороший коньяк.

Вокруг беседки густо росли цветы, белые, желтые, розовые. Над ними кружили насекомые. Жужжание сливалось с шумом сада.

– Ветер с моря… – задумчиво произнес Храпов. – Пахнет солью. Так вы хотите приобрести домик в Береговом?

– Хотя бы прицениться. Мне сказали, что вы отлично изучили здешний рынок недвижимости.

– Кто, простите, направил вас ко мне?

– Максим, администратор Юдиных.

– Ах, Макс? Он прав. Лучше меня никто не даст вам совета. Я подумываю о продаже дома, но не этим летом. Скоро сюда приедут мои друзья, жена, сестра с племянниками.

Он недоверчиво поглядывал на гостя – тот не походил на серьезного покупателя. Впрочем, как должны выглядеть покупатели? Они бывают такими разными.

– Я слышал, на вилле произошло несчастье. Убили горничную. Вот чего бы я решительно не велел вам брать, так это «Элоизу». Но Юдины ее не продают. Чудаки!

– Девушку убили не на вилле, а в городском сквере.

– Какая разница? Это место проклято! Я бы давно избавился от такого приобретения.

Матвей не очень умело изобразил растерянность:

– Не понимаю…

– Что тут понимать? О вилле ходят дурные слухи. Якобы там завелась какая-то нечисть. По ночам у них происходят странные вещи. Вы уже заметили?

– Нет… пока.

– Значит, скоро станете свидетелем… кое-чего зловещего, – с удовольствием заявил Храпов. – Чего стоит женитьба Спиридона? Вы видели его супругу? Редкая красавица, однако одержимая какой-то болезнью.

– Одержимая?

– Не люблю сплетничать о соседях…

На самом деле Храпов был счастлив заполучить собеседника, которому он мог выложить все, что думал о хозяевах виллы «Элоиза». Юдины – гордецы, живут обособленно, с соседями дружбы не водят, прислугу запугивают, чтобы не дай бог ничего не просочилось за высокий глухой забор. Но шила в мешке не утаишь! Слухи уже поползли по улице, и скоро о проделках нечистой силы, которая облюбовала «Элоизу», будет знать весь поселок…

– У нас это уже не первый случай, – ухмылялся Храпов. – На самой окраине, за старым пирсом, стоит заколоченная развалюха, где злой дух бабку прикончил. Говорят, он в пустом жилище скучает, ему забавы подавай. Любит черт над людьми глумиться! Вот и переселился на богатую виллу. Ему с богатыми-то веселее!

«Ты сам далеко не бедный, – думал Матвей, потягивая коньяк со льдом. – Чужой беде радоваться негоже. Своя может прибежать».

– Я не злорадствую, – поспешил оправдаться хозяин. – Просто посвящаю вас в здешние реалии. Вы же поговорить пришли, разузнать, кто чем дышит. Не так ли? Дом купить – дело тонкое, особого подхода требует. Отдашь деньги за «замок с привидением», а потом жить в нем невмоготу. И продать трудно.

Ветер играл виноградными листьями, насквозь продувая беседку. Лед в стаканах стремительно таял. Матвей сделал глоток, ощущая, как разбавленный коньяк проскользнул в желудок. Храпов подвинул к нему блюдце.

– Лимончик берите, закусывайте.

– Намекаете, что злой дух перебрался к вашим соседям?

– Предполагаю. Жену старшего Юдина, Жанну Михайловну, едва паук ядовитый не укусил. С тех пор она на виллу ни ногой. Свадьба у их сына тоже вышла странная. Они не то чтобы живут на широкую ногу, козыряя показным шиком, но ни в чем себе не отказывают. А тут отметили бракосочетание единственного отпрыска в узком кругу и держат невестку, будто в затворе. Не хотят показывать! Почему, спрашивается? Красотой бог ее не обидел, а умом, видать, не блещет. Или вовсе душой хворая – от каждой тени шарахается и не помнит ничего.

– Откуда вы знаете?

– Поселок у нас маленький. Людям рот не закроешь. Сколько прислуге ни плати, она все равно язык за зубами не удержит. Такова уж людская порода. Вот и выходит, что злой дух Спиридона попутал, подсунул ему не жену, а недоразумение. Отец, понятно, не в восторге, но терпит. Спиридон как чувствовал, до загса скрывал суженую от родителей. Поставил их перед фактом. Тем деваться было некуда, смирились. Вот уж истинно – кто долго выбирает, тому изъян попадает…

Храпов сыпал пословицами и поговорками, эксплуатируя народную мудрость. Матвей пил коньяк, размышлял.

– Полагаете, убийство горничной тоже дело рук… нечистой силы?

Василий Степанович наклонился и доверительно вымолвил:

– Уверен. А вы нет?

Гость пожал плечами. Он бы все под одну гребенку не подгонял. Кому-то выгодно свалить вину на «черта» – дескать, злой дух лютует, а люди ни при чем.

– Почему этот полтергейст поселился именно на вилле Юдиных? А не у вас, например?

– Чур меня! Чур! – подпрыгнул хозяин. Он принялся плевать через плечо, стучать по дереву и креститься. – Тьфу, тьфу, тьфу! Отведи напасть, господи! Что вы такое говорите?

– Простите, я не хотел ничего дурного… Однако надо же выяснить…

– Вам надо, вы и выясняйте! – рассвирепел вдруг Храпов. – А то еще на мой дом беду накликаете! Я к вам со всей душой, советы даю, мыслями делюсь. Даже не заикайтесь о…

Он поднял палец вверх и указал в сторону выступающей из-за забора крыши юдинских хором.

– Простите еще раз.

– Как вы лодку назовете, так она и поплывет! Аким сам виноват. Зачем было называть виллу именем умершей девушки? Оказывается, до того, как Жанну Михайловну в жены взять, Юдин по одной зазнобе сох. Только не сложилось у них. Девушка другого любила, из-за него и покончила с собой. Убежала из дому, повесилась в каком-то заброшенном деревянном бараке возле железнодорожных путей. Обнаружили ее не сразу, сначала искали как пропавшую. Потом, когда барак сносили, наткнулись на труп. Аким сильно переживал, почернел весь… уж потом встретил Жанну, оттаял, женился. Поклялся, что сделает ее счастливой. И слово свое держит.