Укротительница мужчин, или Хищница - Шилова Юлия Витальевна

– Я понимаю, что не живой…

– У тебя галлюцинации.

– Да нет у меня никаких галлюцинаций.

Увидев, что подруга опять глотнула турецкой сивухи, я попыталась выхватить у нее бутылку, но Ленка стала сопротивляться.

– Не трогай. У меня, может, единственная радость в жизни осталась. У меня матери не стало. Я имею полное право.

– О какой радости ты говоришь. Нам надо скоро отсюда ноги уносить, а твои ноги от этой дряни могут нас подвести. Ты бы лучше Нику напоила. Человек без наркоза такие адские боли терпит.

– Сейчас напою. А ты пойди на Экрама полюбуйся.

Может, у тебя тоже галлюцинации.

– Уж если у кого из нас и есть галлюцинации, так это у тебя. Пить меньше надо, а то дорвалась до водки и про собственную безопасность забыла. Как я побегу с тобой в горы, если ты под любым кустом заснуть можешь?!

– А куда нам с тобой торопиться… У нас что, обратные билеты есть и мы на самолет опаздываем?

– Да иди ты…

Я аккуратно положила Никину голову на землю и пошла в дом.

– Допилась. Экрам у нее ожил… Непонятно, что дальше будет, – недовольно бурчала я себе под нос.

Как только Ленка принялась отпаивать Нику, я зашла в дом и на сгибающихся ногах прошла на кухню.

Чувство страха захватило меня изнутри и завладело каждой клеточкой моего тела. Картина, которую мне довелось наблюдать, едва не свалила меня с копыт. Пройдя на кухню, я громко вскрикнула и потеряла дар речи.

Экрам лежал на том же самом месте, на котором мы его и оставили. Только не было видно ни его лица, ни его тела.

Он был накрыт красочным турецким национальным пледом, из-под которого торчали только ноги, обутые в обшарпанные, видавшие виды тапочки.

– Бог мой! – в сердцах прошептала я и слегка попятилась обратно.

Поверх пледа лежала свежая алая розочка, словно ее только что срезали и положили на покрывало. Не было никаких сомнений в том, что алая роза говорила о чьей-то скорби. Только вот чьей…

В отличие от изрядно подвыпившей Ленки я прекрасно понимала, что Экрам не мог сложить руки на груди, укрыться пледом и положить сверху алую розу. Экрам мертв, тут нет никаких сомнений. Значит, кто-то сделал это за него… Но кто?! Этот кто-то все видел, и этот кто-то находится поблизости. Посмотрев на пустую корзину, я не решилась собрать в нее провизию и мысленно позавидовала своей бесстрашной подруге, которая, несмотря на явно надвигающуюся опасность, умудрилась взять бутыль водки и достать из холодильника несколько бутербродов. Не став в очередной раз испытывать судьбу, я бросилась прочь по плохо освещенному коридору в сторону выхода и, споткнувшись обо что-то, валявшееся на полу, чуть было не грохнулась, но все же, выскочила на улицу и остановилась только тогда, когда оказалась рядом с Ленкой.

– А где корзина с провизией? – совершенно спокойно поинтересовалась та, не обращая даже малейшего внимания на мой перепуганный вид.

– На кухне. Ленка, у тебя не галлюцинации. Я видела Экрама. И плед и розу…

– Какую розу?

– Алую, ту, которая на пледе лежала.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь.

– Я говорю о розе.

– Не знаю. Лично я никакой розы не видела.

– Как это не видела?! Экрам накрыт пледом, а сверху лежит алая роза! – я просто не могла удержаться и от дикого волнения перешла на крик.

– Когда я была на кухне, там никакой розы не было.

И где Экрам ее раздобыл? А эта роза живая?

– Конечно. А почему она должна быть мертвой?!

– Мало ли. Можно подумать, ты не знаешь о том, что цветы могут быть как живые, так и мертвые. Странно.

– Что странно-то?! – начала я терять терпение.

– Странно то, что тут могла оказаться живая роза.

В этой хибаре вообще нет живых цветов. Может, их здесь где в горах выращивают?

– Лен, ты что, совсем ничего не соображаешь?!

Экрам здесь ни при чем. Если в тот момент когда ты была на кухне не было розы, значит, она появилась, когда ты ушла. Кто-то положил розу, когда ты вышла из кухни и я в нее зашла. Неужели ты не поняла, что в доме кто-то есть?!

– Кто?

– А что ты меня-то спрашиваешь? Я не знаю. Но в доме кто-то есть. Кто-то пристально за нами следит, и этот кто-то очень сильно скорбит по Экраму.

– Но ведь мы проверяли весь дом и там никого не было…

– Значит, плохо проверяли.

– Мы же с тобой весь дом кверху дном перевернули.

Может, мы имеем дело с привидением?!

– Лен, мы с тобой уже не в том возрасте, чтобы верить в приведения.

– Не скажи, в любом возрасте можно встретить такое, чему нельзя найти объяснение.

– Например, накрытый пледом Экрам, – довольно язвительно произнесла я.

– А почему бы и нет.

Увидев, что Ленка просто фонтаном льет водку в рот и без того еле живой девушке, я отобрала бутылку и наклонилась над Никой.

– Лен, она же захлебнуться может. Ну что ты делаешь?!

– Я человеку наркоз даю.

– Но не в таких же дозах. Ника, ты как? Тебе не лучше?

– Не знаю.

– Может, у тебя болеть меньше стало?

– Не знаю. Девочки, родненькие, убейте меня, пожалуйста.

Увидев, что уже почти рассвело, я толкнула пьяную Ленку в бок и огляделась вокруг.

– Лен, уже светает, что делать-то?

– Не знаю. Ты сама настояла на том, чтобы мы освободили девушку, а теперь спрашиваешь, что с ней делать.

С ней мы далеко не убежим и оставлять ее тоже нельзя.

Непонятно, кто в доме шатается. Нужно узнать, кто здесь прячется. Пойдем, посмотрим.

– Ты считаешь, что мы должны пойти в дом и посмотреть?

– Конечно. Ты ведь считаешь, что любому непонятному явлению есть объяснение.

– Считаю, только, может, все-таки не стоит возвращаться в дом?

– Ты предлагаешь оставаться в неведении и ждать пока кто-то выстрелит нам в спину?! В конце концов у нас есть оружие, – видимо, выпитая водка дала о себе знать.

Ленкиной смелости не было предела.

Увидев, что Ленка достала из штанов пистолет и направилась в сторону дома, я затаила дыхание и вытерла выступивший на лбу пот. Ленка остановилась и махнула мне рукой, приглашая меня последовать ее примеру. – Ну что ты стоишь? Пошли вместе. Надо узнать, кто там прячется.

Взяв с земли уже почти пустую бутыль, я через силу сделала несколько глотков и закусила половиной бутерброда.

– Господи, и как же можно пить эту гадость?

– Говоришь, а сама особо не брезгуешь.

– Это я так, от безысходности.

– Вот и я пила от безысходности. Мы вообще если здесь что-то делаем, то все от безысходности. Пошли посмотрим, что там такое делается. Может, и в самом деле турецкие покойники отличаются от русских и умеют шевелиться.

– Не говори ерунды!

Пройдя по коридору, я пустила Ленку вперед, так как она держала пистолет, а сама пошла следом, с трудом вглядываясь в полутьму. Уже во второй раз мы стали открывать двери всех подряд комнат и задавать один и тот же вопрос: «Есть здесь кто-нибудь?», но, как и раньше, в комнатах было пусто.