Манускрипт дьявола - Михалкова Елена

Когда и второй осмотр ничего не дал, она подумала о том, что стоит позвать соседей. И тут снизу, из подвала, раздались звуки, сразу же подсказавшие Молли самое вероятное объяснение, о котором она отчего-то не подумала. «Подземелье!» Торопливо сбежала женщина вниз по крошащимся от древности ступеням и здесь, к своему облегчению, увидела хозяина дома – целым и, как показалось ей на первый взгляд, невредимым.

От радости она изменила своей привычке здороваться с ним почти неслышно, как он требовал прежде, и громко воскликнула: «Бог мой, вот вы где, господин Якоб! А я уж весь дом обыскала, боялась, не случилось ли с вами чего! Вот и славно, что…»

Господин Якоб поднял на служанку глаза, и изъявления радости оборвались на полуслове. Молли замолчала, только теперь разглядев, как преобразился хозяин «Хромого Копыта».

Он и прежде не отличался благообразием, а сейчас вид его был и вовсе страшен. Всклокоченная борода из белой превратилась в серую и торчала клоками во все стороны. Щеки расцарапаны в кровь, рука наспех перевязана оторванным краем сорочки, превратившейся в лохмотья. Фартук, который он надевал, спускаясь вниз, заляпан бурыми пятнами. В его глазах плескалось веселье, но то было веселье безумца.

«Я это сделал! – сказал он. – Работал без сна три ночи подряд, и вот – посмотри! Видишь, Анна, у меня получилось!»

Якоб поднял очи вверх, а затем подманил Молли поближе к себе. «Смотри…»

Он потянул за конец полотна, закрывавшего кучу камней, лежавших за его спиной. Полотно сползло вниз, но под ним оказались не камни! Ровные бруски золота тускло сверкали, манили к себе драгоценным блеском, и Молли не смогла сдержать вскрика, увидев их.

Якоб обвел золото рукой и улыбнулся – в первый раз за все время, что Молли прислуживала ему. Эта улыбка испугала ее больше, чем его молчание или гнев, и служанка в страхе попятилась назад. Господин Якоб рассмеялся, видя ее страх, и сказал, что она может выбрать себе любой слиток. «Ты станешь богата! – сказал он. – Ты до конца жизни забудешь о нужде. Если бы Анна… А, пустое! Бери же!» Но Молли, задрожав, выскользнула из подвала и помчалась наверх, перепрыгивая обвалившиеся ступени и моля Бога о том, чтобы он не покарал ее за помощь колдуну.

– Почему же ты не взяла ни одного слитка? – прервал я ее.

Она недоверчиво взглянула на меня, словно проверяя, не шучу ли я:

– Зачем же мне проклятое золото? Оно навлечет несчастье на своего владельца!

– Проклятое? С чего ты взяла?

– А как же! – В голосе ее звучала убежденность. – Всем известно, что любой предмет, вышедший из рук колдуна, проклят! Зачем мне богатство, коли я буду несчастна или всеми покинута?

Я озадаченно смотрел на нее некоторое время, затем махнул рукой и велел ей продолжать с того места, на котором она остановилась.

– Я выбежала из дома и помчалась к себе, но на полпути одумалась и вернулась. Господин Якоб платит щедро, а я не такая дура, чтобы отказываться от хорошего места.

– Постой… Ты же сама сказала, что его золото – проклято! Значит, и монеты, которыми он платит тебе, тоже!

– Так то ж золото, полученное с помощью колдовства! – объяснила Молли, глядя на меня как на несмышленыша. – А монеты его чисты, на них нет заклятий из дьявольской книги.

Я покачал головой: причуды ее логики были мне неподвластны.

Итак, Молли Сайрус вернулась к господину Якобу, который и не заметил, что служанка едва не покинула его. Сам он поднялся из подвала чуть позже, умыл лицо и ни словом не упомянул больше о том, что случилось.

– И теперь у нас все идет как обычно, – сказала Молли. – По утрам я приношу еду и готовлю ему, а он сидит над своей книгой. Но больше ничего не пишет и не швыряет ее в стену. Я женщина честная, мне не нужно, чтобы кто-то обвинял меня в том, что я служу колдуну. Да ведь господин Якоб человек-то неплохой, и платит он мне вовремя, да так платит, что многие позавидовали бы… Верно, что-то сбило его с пути истинного, раз он так поступил. Но я его нисколечко не осуждаю, нет-нет! А если так-то на него посмотреть, то можно и испугаться, потому как с виду он человек дикий. Но говорит чисто, ничего не скажешь…

Пока она трещала, я вспомнил кое-что.

– Послушай, ты говоришь, он каждый день спускался в подвал? А что у него там, в подвале?

– То же самое, что у вас, господин, – ни секунды не помедлив, ответила Молли.

– Что?!

Я рявкнул так, что бедная женщина вздрогнула от моего окрика и вскочила с кровати, испуганно глядя на меня.

– Сядь! – приказал я. – Сядь, тебе сказано! Отчего же ты не говорила мне об этом прежде?

– Я… Я не думала, что это важно… – пролепетала дурочка.

– О да, конечно! Боже всемогущий, ты не думала, что это важно! Ты поведала мне об изгнании бешеной Берты, о своих походах на рынок, о его бороде, об осыпающихся ступенях, о каком-то сундуке, – о чем угодно, кроме самого главного – того, что он АЛХИМИК!

Заключительное слово я прогремел так, что Молли зажала уши руками. Еле сдержавшись, чтобы не дать ей оплеуху, я выдохнул, чувствуя, как гнев понемногу отпускает меня. В конце концов, глупая бабенка не может знать о том, что действительно является важным. То, что внизу у этого голодранца Якоба лаборатория, означает, что он никакой не голодранец, ибо без круглой мошны и думать нельзя о том, чтобы накупить множество тех необходимых вещей, что служат алхимикам. А раз так, значит, не от безденежья господин Якоб забрался в самую заброшенную дыру этого города и сидит там, не показывая и носа на улицу. И неспроста он гоняет служанку за провизией, запрещая ей говорить с другими о его делах и о том, что она видит в его доме…

Алхимик! Долгое время бившийся над какой-то книгой, каждый день проводивший опыты, а затем показавший своей служанке груду слитков…

Этого не может быть.

– Чего не может быть?

Молли робко заглядывала мне в глаза, еще опасаясь моей кары. Оказывается, я произнес вслух то, что пришло мне в голову.

– Ничего… – пробормотал я, весь во власти своих мыслей. – Подожди здесь, не уходи пока.

Молли принялась одеваться, а я встал и подошел к окну. Не может быть! Неужели мне так невероятно, сказочно повезло? Неужели в этом городе, наводненном мошенниками всех мастей и дураками, что еще хуже мошенников, мне попался человек, действительно нашедший способ превращать камни в золото?!

Нет, немыслимо! Ртуть, медь, серебро – да, но камни?! Кто слышал о таком?! Лишь в сказках для детей случается, что колдуны делятся этим секретом с каким-нибудь счастливчиком. Но ведь Молли видела золото…

Подумав об этом, я обернулся к служанке и приказал ей спуститься со мной в подземелье. Молли повиновалась. В молчании мы спустились вниз, и там я выложил перед ней несколько брусков, иные из которых были так искорежены, словно попали в лапы чудовищу и оно измяло их. Часть брусков поблескивала, другая же была ровного желтого цвета.

– Посмотри и скажи, есть ли здесь золото, – велел я.

Латунь, а еще сплав меди, цинка и олова, и еще кое-что, способное ввести в заблуждение и куда более сведущего человека, чем неграмотная служанка… Но Молли, к моему изумлению, уверенно ткнула в тот брусок, что казался неярким в сравнении с другими:

– Вот. Слитки, что показывал мне господин Якоб, выглядели так же.

Я помолчал, взвешивая в ладони слиток чистого золота, на который безошибочно указала Молли. Бог мой, неужели это правда?! Никто никогда всерьез не верил в возможности такой трансформации! Ведь это то же самое, что превращать в золото траву или ветки деревьев!

Но с другой стороны, подумал я, не кроется ли причина поражения сотен алхимиков как раз в их ограниченности, в их неспособности поверить в то, что кажется сказкой? Разве я сам не терпел раз за разом неудачу, идя проторенными путями? А Джон Ди? И не он ли говорил мне о том, что в древности, как достоверно известно из старинных рукописей, ученые умели получать золото из любого вещества, однако со временем секреты их были утеряны и забыты?

Тогда я счел россказни Джона выдумкой, но что, если он был прав?

Впрочем, даже если основой метаморфозы были не камни, а иное вещество – разве это что-то меняет?! Знание, способное прославить его обладателя и сделать одним из богатейших людей империи, не становится от этого хуже.

Пока я взволнованно ходил мимо холодных печей, Молли неслышно вышла из лаборатории. Я слышал, как она возится наверху и шумит, роняя что-то… Мог ли одноглазый отшельник обмануть ее, сыграв недобрую шутку с глупой женщиной? Мог. Но для чего? Вот вопрос, на который я не мог найти ответа.

Определенно, мне нужно наведаться к нему. Необходимо взглянуть на этого старца, не допускающего до себя никого, кроме служанки, и поговорить с ним. Я разбираюсь в мошенниках, уж поверьте, и одного разговора мне хватит, чтобы понять, кто он такой, этот бывший моряк, умеющий читать и писать и держащий лабораторию в подвале разрушенного дома.