Сокровище антиквара - Бушков Александр

Завидев Смолина, Врубель взмыл из-за стола, раскинул руки и издал приветственный рев, после чего рухнул назад в кресло, заметно пошатываясь. В хорошей кондиции пребывал, сразу видно: бумаги сдвинуты кучей на правую сторону стола, а перед хозяином почти опорожненная бутылка коньяка, надо полагать, не первая сегодня и уж определенно не последняя. Закуска, естественно, скуднейшая, как оно обычно и бывает.

— Васька пришел! — возопил Врубель. — Уважаю Ваську! На весь этот долбаный город нас двое серьезных антикваров, я да ты, да мы с тобой…

— Уж это точно, Врубель, — серьезно сказал Смолин, присаживаясь. — Все остальные супротив нас, что плотник супротив столяра, если не сказать хуже…

— Выпьешь?

— С удовольствием, — сказал Смолин. — Я без машины сегодня, настроение поганое, отчего ж не выпить…

Схватив пузатую антикварную стопку, Врубель щедро наплескал в нее коньяку по самые края. Одним махом опрокинув содержимое в рот, Смолин присмотрелся, выбрал на блюдце нетронутый ломтик ветчины и быстренько его сжевал. Он умышленно приперся сюда пешком — знал, что Врубель в загуле, а значит, добрую половину мозгов (если не больше) отключил напрочь. И пьяные с ним посиделки для пользы дела послужат…

Врубель брякнул на стол увесистый нагрудный знак:

— Что скажешь?

Серебро явное, скорее литой, чем чеканный, дубовые листья, немаленький венок, череп, кинжал, пронзающий клубок змей… За борьбу с партизанами, Третий рейх — но что касаемо подлинности…

— А вот хрен его знает, Врубель, — сказал Смолин именно то, что думал. — Ничего с ним не понятно. С одной стороны, исполнение поганейшее, с другой, во всех серьезных каталогах уточняется, что под конец войны блямбы эти делались именно что в паскуднейшем исполнении… Был у меня такой однажды. И тот, кто мне его продавал, за подлинность не ручался, и я, продавая потом, ничего не гарантировал… Хрен его маму знает.

— Вот и я так думаю, — глубокомысленно заключил Врубель. — Ну что там? Парнишку своего отмазал?

— Да вроде.

— Мусора, падлы… Хорошо, что меня не было, а то бы тоже под раздачу попал…

— Повезло тебе, — сказал Смолин с видом крайнего простодушия. — Ваше благородие, госпожа удача…

— А я вообще везучий… — Врубель вдруг надолго замер в странной позе, словно мучительно припоминал что-то, потом дернулся, расплылся в загадочной улыбке, воздел указательный палец. — Забыл совсем еще одну штуку тебе показать… Вещь уникальная, возьмешь, не прогадаешь!

Пошатываясь, он поднялся на ноги, сделал два шага в угол, присел на корточки и сдернул порыжевший брезент с чего-то длинного. Выпрямился, держа в руке изрядной длины кремневое ружье, продемонстрировал его Смолину. Смолин взял его, осмотрел: точно, кремневка, увесистая такая бандура.

— Вторая половина восемнадцатого! — гордо возвестил Врубель. — Германия, там написано, клеймы стоят… Только тебе — за сто пятьдесят штук. Бери, наварить можно нешуточно…

Смолин разглядывал штуковину с непроницаемым лицом. Ничего не скажешь, сделано качественно: темное дерево приклада и ложи определенно имеет несовременный вид, лаком не сверкает, боже упаси, коричневая краска, полное впечатление, выцвела и пошоркалась за двести пятьдесят лет. Металл отличнейшим образом заделан под старину: тут вам и вроде бы следы коррозии, тщательно убранной осторожной чисткой, курок и полка никак не выглядят изготовленными на конвейере, ручной работой старинного кузнеца могут показаться. Клейма и надписи в меру застарены…

И все же это было полное и законченное фуфло. Ружьишки эти — и многое другое, огнестрел и холодняк — давненько уж мастерили в Испании, качественно оформляя под старину. Правда, как честные люди (хотя дело тут наверняка не в честности, а в нежелании напороться на строгие европейские законы касаемо торговли подделками под видом подлинников) изготовители эти мушкеты за антикварные и не выдавали, продавали, как искусные копии, о чем и в прилагаемых сертификатах писали. И стоили эти вещички соответственно — несоразмерно с той ценой, которую заломил Врубель. Короче говоря, нечто вроде бутафорского холодняка, которым «Каравелла» набита.

Самое смешное: Врубель, вполне может оказаться, не пытался сейчас Смолина вульгарно кинуть, а искренне полагал, что и впрямь имеет дело с раритетом. Очень может быть. Не силен наш Врубель в старом оружии, как и во многом другом, зато самомнения выше крыши, крутым знатоком себя полагает. Сколько уж раз впаривали ему подобное фуфло за приличные деньги… И как давным-давно известно, ему просто бесполезно объяснять истинное положение дел: ни за что не поверит, будет твердить, что вещь старая, уникальная, и хают ее исключительно ради того, чтобы цены сбить…