Сокровище антиквара - Бушков Александр

Леша страдальчески таращился на него, ежился и переступал с ноги на ногу, явно все еще подозревая какой-то хитрый подвох перед грядущей экзекуцией. «Тяжел и горек хлеб стукача, — философски подумал Смолин. — Вообще, дрянь человечек, слабак, тряпка… ну что ж, на том и взяли. Нечего лезть в антиквары, не имея соответствующего характера…»

— А вот теперь слушай меня внимательно, — сказал Смолин тихо. — Мне как раз нужно, чтобы ты на меня настучал, отрок. Улавливаешь? Я серьезно. Молчи, обормот. Я не шучу. Я совершенно не шучу. Я серьезен, как учитель географии в борделе…

— Дядя Вася…

— Молчи и слушай внимательно, чадушко, — сказал Смолин таким тоном, что собеседник невольно прикусил язык. — Способен ты слушать внимательно?

— Ага.

— Отрадно… — поморщился Смолин. — Так вот… Ты каким макаром со своим любимым майором общаешься? Определенные дни у вас для нежных свиданий отведены? Или, как только узнаешь что интересное, звонишь?

— Звоню… Как только что…

— Как только подворачивается нечто, способное кого-то под уголовное дело отправить… — понятливо кивнул Смолин. — Отлично. Просто отлично. Ты ему сейчас же — при мне! — звякнешь и обрадуешь приятной новостью. Слушай внимательно. Ты только что узнал, что дядя Вася, то бишь аз многогрешный, продает целую кучу советских наград. Ну вот буквально срочно, кровь из носу. Зачем-то ему оборотные капиталы срочно понадобились, хоть и невеликие. Все понял?

— Нет, серьезно?

— Я тебе сказал, — непререкаемым тоном отрезал Смолин. — Абсолютно серьезно. Серьезнее некуда. Зачем, что и почему — не твое дело. Так надо, как выражался герой бессмертной кинокомедии. Надо так. И если ты все это в точности не исполнишь прямо нынче же, при мне — то вот тогда-то жить в Шантарске тебе и станет по-настоящему скверно. По-настоящему, чадо… Усек?

— Да я… Это… Пожалуйста…

— Пошли, — сказал Смолин, подталкивая его ко входу. — В темпе гражданский долг свой исполняй, в темпе…

Заперев дверь изнутри, он расположился напротив хозяина за ветхим столом, перегнулся через него, приблизил ухо и слушал весь разговор Маевского с товарищем майором Летягиным. Удовлетворенно покачал головой, когда разговор закончился:

— Ну вот, а ты боялась, глупенькая…

— И что теперь? — спросил Леша, взирая на него в полном расстройстве мыслей и чувств: окончательно запутался паршивец в сложностях жизни…

— Как это — что? — пожал плечами Смолин. — Он тебе только что велел что? Чтобы ты мне позвонил и порекомендовал надежного покупателя. Мы подождем… — он глянул на часы, — подождем минуток десять, и ты отрапортуешь, что приказание выполнено, что ты со мной созвонился и покупателя отрекомендовал. Мол, достаточно ему будет сказать, что он от Леши… Я, разумеется, и при этом разговоре присутствовать буду.

…Выходя через четверть часа на улицу, он подумал: а ведь товарищ майор дергается, что твой Кощей Бессмертный, у которого игла в яйце. Он спешит, он ничуть не заботится, что я после случившегося смогу Лешеньку расшифровать… значит, ему не до психологических тонкостей. Твердо решил воспользоваться первой же оказией, чтобы завести на меня дело надежно. Верное дело.

Логично где-то — если дело будет верное, какое имеет значение, расшифрую я Лешу, или нет? Ну вот и отлично. Теперь предстоит еще пара часов самой дичайшей нервотрепки, но ничего тут не поделаешь и никуда от этой нервотрепки не денешься… Зато при удаче…

Глава пятая

ВЛИП, ДЯДЯ ВАСЯ?

Смолин в торговом деле не терпел расхлябанности. Он сначала положил на стеклянную витрину большой лист обтянутого вишневым плюшем картона, а уж на него принялся выкладывать медали — по одной, аккуратным рядочком, стараясь, чтобы лежали ровнехонько.

— Смотрите, — сказал он, сделав широкий жест. — Тут и объяснять нечего, все аккуратнейшим образом изображено: за взятие, за освобождение… «боевуха», вторая, дело даже не в том, что они в отличном состоянии, номера посмотрите…

Покупатель — точнее, «покупатель» долбаный — с видом умным и насквозь понимающим, взял серебряные медали, посмотрел на реверс:

— Действительно… Самые первые награждения, ага?

— Ну естественно, — сказал Смолин. Этого обормота, таинственно, вполголоса, заявившего, что он «от Леши, Леша вам должен был позвонить», Смолин давно уже прокачал, что твой богомоловский волкодав — и ничего особенно интересного в нем не узрел. Должно быть, в кадровом резерве майора Летягина не нашлось благообразного человечка пожилых лет, с седыми висками и общим обликом заслуженного зоотехника на пенсии или бывшего секретаря райкома. Наподобие той благообразной «обнищавшей учительши», что пыталась толкать «лысого». Визитер как две капли воды походил на братка незабвенных девяностых — а потому, надо полагать, и был срочно декорирован под нового русского. Золотую цепуру на шею повесили неслабую, массивную гайку где-то отыскали — вот только гайка определенно попалась не подходящая по размеру, а другой, видимо, уже не успевали накопать: она явственно натирает палец, тесная, субъект порой чисто машинально морщится и поправляет ее на пальце в надежде, что это облегчит его страдания…