Невидимая река - Маккинти Эдриан

А теперь он ни к чему. Ну да, я брошу, уйду в завязку. Найду убийцу. А себя спасу. Именно так. Мысли. Спускаются с заоблачных высей. Героин не проходит, как анестезия. Он выталкивает тебя наружу.

Хотя не в этот раз.

Джон тряс меня:

— Вставай, кретин.

— Сколько времени, ты, хрен с горы?

— Десять.

— Утра?

— Вечера.

— Господи, что я говорил тебе об акклиматизации?

— Я проголодался и захотел глянуть, как ты насчет спуститься вниз и достать чего-нибудь на ужин. К тому же тут у нас Америка, мы хотели чего-то такое провернуть, с кем-то встретиться, припоминаешь?

— Да, Джон, но ночью лучше поспать, привыкнуть к часовому поясу.

— Ты так и собирался всю ночь проспать на полу в ванной в одних трусах?

— Нет.

— Тогда пошли. Я собираюсь за едой. Ты со мной или нет?

Мы оделись и спустились вниз. Служащий за гостиничной стойкой смотрел бейсбольный матч по портативному телевизору.

— Где здесь можно поесть? — спросил Джон прохожего.

— Забегаловка «Уайт Спот», через три дома на юг отсюда, — ответил тот, не поднимая глаз.

Забегаловка. Официантка лет сорока с сигаретой в руке — мертвенно-бледная кожа, обесцвеченные насмерть волосы, — замудоханная жизнью вообще и сегодняшним днем в частности. Мы глянули в меню. В нем оказалась как минимум дюжина блюд, о которых мы никогда не слышали: «ленивые» сэндвичи, бублики с мясом, сэндвичи «субмарина», хуэвос ранчерос, поэтому мы склонились в пользу чизбургеров и картошки фри, что было вполне в стиле Америки, чтоб ей пусто было. Когда принесли сэндвичи, у меня сразу же пропал аппетит, так что Джон съел свой чизбургер и половину моего, а я поклевал картошки. Мы выпили колы, Джон перекурил, и мы покинули заведение. Приятная ночь. Теперь я чувствовал себя лучше.

Мы шли по Бродвею. Впереди нас расстилался Денвер. В небе — звезды и самолеты, пересекающие громадный континент от одного берега до другого. Удивительно быть здесь. Совсем другая жизнь, не то что на нашем маленьком острове.

Если в Ирландии сесть в машину, то максимальное расстояние, на которое можно удалиться от дома, — двести миль. Здесь же на машине можно упилить хоть на Аляску, хоть в джунгли Эль-Сальвадора.

Неоновые огни. Теплая ночь. Патрульные машины. Сирены. Здоровые американские тачки. Клуб, внутрь которого заходит группа молодых людей. Джон обернулся и посмотрел на меня.

— Нет-нет, даже не думай, — сказал я. — Я иду домой и собираюсь хорошенько выспаться. Никаких приключений, дружище. Забудь.

Конечно, мы туда пошли.

Ночной клуб… Девицы в баре поднимаются вверх по лестнице. Одна — рыжая, аспирантка университета Колорадо, будущий астроном. Карие глаза, этакая кошечка, притом смышленая. Джон с какой-то азиаткой в сандалиях и мини-юбке а-ля Дейзи Дьюк, толкает спич о том, что в фильме «Дикарь» Брандо водит не «харлей», а «триумф». Азиатка превосходным образом изображает заинтересованность.

Широченная улыбка Джона нас всех буквально заразила. Он подхватил брюнеточку и повлек ее на танцпол, я же остался с рыжей толковать об астрономии. Я поведал ей, что мой отец — учитель математики, на что она сказала, что астрономия на восемьдесят процентов состоит из математики.

Наконец-то, в кои-то веки разговор о математике вызвал у меня радость — через некоторое время я обнаружил себя слегка покусывающим розоватую нижнюю губу своей собеседницы. Она поцеловала меня и передвинулась со своего сиденья на мое, так что теперь ее груди сквозь футболку с названием группы «R.Е.М.» касались моей груди. Мы целовались, и от нее веяло пивом и медом.

На мгновение она прервалась, чтобы перевести дыхание.

— Ты знаешь, что сегодня за день? — спросила она.

— За исключением того, что это счастливый день для меня, нет.

— Пока еще не счастливый, мистер.

— Ладно, так что за день сегодня?

— Начало солнцестояния. Знаешь, что такое?

— Самый длинный день в году.

— Правильно, — сказала она, не скрывая удивления. — Мы собираемся на рейв-дискотеку во Флэт-Айронз, под Боулдером. Ты когда-нибудь был в Боулдере?

— Мы только приехали, — ответил я.

— Денвер — отстой, чувак. Вот Боулдер — это да. Не бывал на рейверских тусовках? Тебе понадобится спальник. Попробую раздобыть тебе. Ты принимаешь экстези? Мы хотим танцевать всю ночь, до восхода.

— Зачем?

— Ты что, не слушаешь, что я говорю? Это же самая короткая ночь в году! Ночь летнего солнцестояния. Погоди, у меня есть флаерс.