Котов обижать не рекомендуется - Михалкова Елена

Света высвободила руку, достала из сумки блокнот и по памяти нарисовала предмет, который она видела. Подвинула открытый блокнот к Дрозду:

– Вот. Похоже на телефон?

– Нет, – сказал Дрозд, помолчав. – На пистолет похоже. На «Макаров».

Ни слова не говоря, Света спрятала блокнот в сумку.

– Так… – Дрозд побарабанил пальцами по столу. – Давай я тебя отвезу домой, а по пути поговорим. Иначе я в Малиновку не успею.

Света поднялась и похлопала его по плечу:

– Не надо меня никуда отвозить. Я с тобой поеду.

Из кафе они выходили в уже привычном порядке: сначала Дрозд высунулся наружу и осмотрел улицу, потом выпустил Свету. Она обернулась к окну. Герань радостно пламенела на подоконнике. За стеклом медленно двигалась официантка, убирая их столик. Она походила на большую рыбу, плавающую за водорослями. Света мысленно сделала кадр.

Улица была почти безлюдна. Вдалеке к остановке прижался троллейбус, уронивший усы, и стоял, как уставшая лошадь возле забора.

Света замедлила шаг. Ей хотелось поймать и удержать в памяти эту улочку, такую тихую, сонную, разморенную под июльским солнцем. Внутреннее чутье подсказывало, что в ближайшее время такой тишины и умиротворенности в ее жизни не случится.

В позвоночнике прочно поселилось новое для нее чувство – чувство опасности. Света ощущала его как холодный стержень. Как иглу, воткнутую в спину, не дающую забыть о себе ни на миг.

Черт бы побрал тот день, когда она решила поехать к Рыбакову!

– Свет, – позвал Дрозд.

Она вздрогнула.

– Не пугайся. Я только хотел спросить, что это такое – зеленое и на стене? Я помню, что отгадка какая-то дурацкая.

Они подошли к «Хонде». Когда Дрозд открыл дверь, изнутри дохнуло жаром, как из нагретой духовки.

– Дурацкая, – подтвердила Света. – Их много, этих отгадок. В моем варианте это был тренирующийся альпинист.

– А почему зеленый?

– Потому что испугался.

– М-да… – язвительно протянул Дрозд. – Единственная загадка, которую я знаю, и то лучше.

Света хмыкнула.

– Не знаешь ты никаких загадок!

– А вот и знаю. Одну. Висит груша, нельзя скушать – почему?

– Почему? – заинтересованно повторила она.

– Потому что боксеры морду набьют. Все, поехали.

Света засмеялась и села в машину.

И только когда Москва осталась позади, она вдруг сообразила, что Дрозд не просто так вспомнил про загадки. Он отвлекал ее, заметив страх в глазах.

Через два с половиной часа на дороге промелькнул указатель к станции. Они издалека увидели зеленый хребет электрички.

Дрозд повернулся к Свете и предупредил:

– Никуда от меня не отходить. Ясно?

Она кивнула. В позвоночнике по-прежнему звенел холод, будто она прижималась спиной не к автомобильному креслу, а к глыбе льда.

На станции оказалось оживленно.

Возле кассы переговаривались две женщины с хозяйственными сумками. К автобусной остановке гуськом, как утки, шла группа старушек в шерстяных кофтах.

Загорелый мальчишка, остановившись на краю платформы, смотрел вниз, на железнодорожное полотно, и глаза у него были такие, словно он видел перед собой не рельсы, а накатывающие волны.

Неподалеку от него старик в кургузом пиджачке кричал в сотовый телефон: «Давай забирай меня уже, Миша! Давай, я тебя заждался!»

– Это он с архангелом Михаилом общается, – тихо сказал Дрозд. – Все, говорит, надоело мне тут, хочу в рай. Забери меня, Миша.

Света посмотрела на маршрутку, ждущую с открытыми дверями.

– Начнем с водителя? – предложила она. – Сейчас будут развозить народ по деревням, через пять минут здесь все опустеет.

– Согласен.

Пассажиров оказалось около двадцати человек. Света с Дроздом подходили к каждому, показывали снимки.

Куривший водитель, стряхивая пепел за окно, рассматривал фотографии дольше всех.

– Вот эта вроде ничего так, – хохотнул он, ткнув загрубелым пальцем в Стрельникову.

– Вы ее видели? – с надеждой спросила Света.

– Да ну, откуда! Вон только каких вожу!

Он мотнул головой в сторону салона. С первого сиденья ему лучисто улыбалась сухонькая старушка лет девяноста на вид.

Света присела возле нее.

– Простите, пожалуйста, вы откуда?

– Чево? – с улыбкой крикнула старушка ей в ухо.

– Откуда вы, бабушка? – повторила Света громче и потерла ухо.

– Из Малиновки она, – подсказали сзади.

«Из Малиновки!»

– Посмотрите, вы никого из эти людей здесь не видели? Может, в деревне?

Старушка живо перебрала фотографии, щурясь на каждую.

– Может, вам очки надеть? – подсказала Света.

– Чево?!

– Очки, говорю, не нужны?! – рявкнула Света.

– Ты очки продаешь? – удивилась старушка.

– Ваши! Ваши очки!

– Девушка, вы с ней только зря время потеряете, – проговорили сзади. – Она мало того, что глухая, еще и не видит ничего. А если видит, то не запоминает. Ее сын встречает в Малиновке, иначе она не помнит, в какой дом идти. А на станции я ее сажаю в автобус. Давайте лучше мне. Гляну, кто там у вас.

Света обернулась к советчице. Симпатичная круглолицая женщина лет пятидесяти, похожая на сельскую учительницу из книжек, протянула руку.

Света молча отдала ей пачку фотографий.

– Это кто? – с любопытством спросила «учительница». – Лица все какие хорошие…

Света уклонилась от прямого ответа.

– Вы кого-нибудь из них здесь видели?

Женщина покачала головой. И вдруг сказала:

– Ой, вот эту, кажется, помню. Точно, помню! На машине она приезжала.

Света выхватила снимок у нее из рук. Неужели им так повезло?! Они нашли, кто может опознать Стрельникову!

Но в следующую секунду испытала острое разочарование. На фотографии была неизвестная ей молодая актриса, которую она прежде никогда не видела. Смуглая черноволосая девушка в ярком длинном платье загадочно улыбалась зрителю. «Кармен, наверное, ставили. Или пушкинских “Цыган”».

Женщина явно ждала одобрения, и Света через силу улыбнулась.

– Спасибо большое, вы очень нам помогли.

В самом конце салона, опросив последнего пассажира, выпрямился Дрозд, и по его лицу стало ясно, что он тоже ничего не добился.

– Да, уже года два прошло, не меньше, – горделиво сказала «учительница». – Но у меня память на лица прекрасная, скажу вам без ложной скромности. Каждому бы такую память! Эта девушка дорогу не могла найти. А я ей говорю: вам, говорю, нужно ехать…

И подробно пересказала их разговор. Свете показалось, что пересказ мог бы быть и покороче. Но собеседница увлеклась собственными воспоминаниями.

На их счастье, водитель громко объявил:

– Перекур закончен, поехали, граждане!

Как только Дрозд со Светой спрыгнули со ступенек, дверь за ними захлопнулась. Маршрутка фыркнула и умчалась, взметая пыль на проселочной дороге.

– Кого там тетенька опознала? – спросил Дрозд. – Покажи.

– Да ошиблась она, наверное. К тому же это было несколько лет назад.

– Эх, черт… Все равно давай проверим.

– Давай, – согласилась Света без малейшей веры в успех. – Ну что, теперь домой? В Малиновку не поедем, я надеюсь?

– Подожди, мы кассира не опросили.

Но касса уже закрылась. Станция опустела, и только седой старик, призывавший Мишу, бродил по платформе.

Света с Дроздом переглянулись.

– Дедушка, вас подвезти? – предложил Дрозд, подходя к нему.

– А? Что? – вздрогнул старик. – А-а, нет, ребятки, спасибо. Я зятя жду. Зять за мной должен приехать. Перепутал время, опоздал, что поделаешь. Я ничего, погуляю здесь. Тепло у нас, можно и погулять.

Он пощипал клочковатую бородку и полюбопытствовал:

– А вы что же, едете куда? В Назарово?

– В Малиновку собирались, – ответил Дрозд.

– Эх! Так вам со мной не по пути. Я-то в Назарово. Автобусом можно, конечно, только пока он доплюхает! – Старик махнул рукой. – Ничего, Миша мой приедет, домчит, как говорится, с ветерком.

Он доверчиво посмотрел на Свету и признался, понизив голос:

– Зять-то у меня хороший, не каждому таких выдают. А вы что же, в автобусе потеряли что? Сережку обронили? Бродили, искали…

Света подивилась зоркости старика. Он не отходил от станции, но успел разглядеть, что они долго находились в маршрутке.

– Нет, не сережку. Мы разыскиваем одного человека, который был здесь несколько дней назад. Вот, спрашивали, не видел ли его кто-нибудь.

– Это что же за человек такой?

Дрозд без особого воодушевления достал фотографии.

– Кто-то из этих.

– Глянуть-то можно?

Старик полез в карман, выудил очки и нацепил на нос. Первую фотографию отодвинул далеко от себя, рассмотрел на расстоянии вытянутой руки и молча отдал Свете. Вторую вернул сразу же. На третью коротко глянул и кивнул:

– Да, был здесь такой, помню его. Рано утром был, еще до восьми. Заблудился, значит, вот что. Здесь у нас все плутают. Ни указателей ведь нету, ну ничего! Пять деревень кругом, попробуй разберись, где какая! Походил он, значит, дорогу спросил у кого-то и уехал.