Котов обижать не рекомендуется - Михалкова Елена

Дрозд прижал трубку ухом к плечу, открыл холодильник и зарылся в груде разнокалиберных упаковок. Судя по тому, что две из них он без раздумий швырнул в мусорное ведро, содержимое остальных тоже не стоило пробовать.

– Привет! – голос его звучал удивленно. – Нет, не ожидал. Рад, конечно. Что? Когда? – Он быстро взглянул на Свету. – Нет, извини, не получится…

Вышел из комнаты, и конец диалога она не услышала.

Света так резко дернула чашку к себе, что выплеснулась вода. Она вдруг поняла, кто позвонил Лешке.

Всего несколькими часами ранее, глядя на Стрельникову, Света пыталась понять, почему у этой женщины не перегорают предохранители, когда ее швыряет от спокойствия к бешенству. Теперь нечто подобное случилось с ней самой. Как будто внутри щелкнул рычажок переключения ощущений и чувств, не зависящий от ее воли. Или произошла необычная химическая реакция: стоило на уныние плеснуть злостью, как уныние скукожилось, словно под воздействием кислоты, вспыхнул мрачный огонь, и вверх, с шипением и треском, вырвались клубы ядовитого дыма.

Стрелка измерителя силы эмоций ушла так далеко, что замигала предупреждающая красная лампочка.

Вернувшись, Дрозд, как ни в чем не бывало, снова сунулся в холодильник.

– Сосиски закончились, сыра нет…

Стукнул дверцей морозилки и объявил:

– Зато есть пицца! Мы спасены.

– Это она звонила, – сказала Света, игнорируя красную лампочку, которая мигала все отчаянней.

Дрозд удивленно обернулся:

– Что?

– Она тебе звонила.

– Кто?

– Актриса. Лаврентьева.

– Ага, она. Как ты догадалась?

Дрозд ухмыльнулся, и Свете внезапно захотелось врезать сковородкой по его ухмыляющейся голубоглазой роже. Но сковородки на плите на наблюдалось: Дрозд обычно разогревал еду в микроволновке. Света задумчиво посмотрела на микроволновку, но здраво оценила свои силы.

– Несложно было догадаться, – ледяным тоном сказала она. – В театре ты очень мило распускал перед ней перья и надувал зоб.

Ухмылка Дрозда стала шире.

– Ты мне льстишь. Кстати, я думал, ты снимала репетицию, а не смотрела, как я распускаю перья.

Он вытащил из морозилки коробку с пиццей и бросил на столешницу.

– А ты меня отвлекал своим токованием, – отрезала Света. – Это было отвратительно.

– Неужели?

– Да, мерзкое зрелище. Потерял человеческий облик и стал похож на шимпанзе, ухающего на деревьях.

– И, наверное, бьющего себя в могучую грудь?

– Больше пялящегося на чужую.

Дрозд на секунду опешил.

– Ого! – протянул он. – Мы перешли к запрещенным приемам. Но ты все-таки определись, на шимпанзе я был похож или на тетерева.

– Ты был похож на барана, – любезно сказала Света. – И продолжаешь быть похожим на него и сейчас. Вот такой баран: бе-ееее!

Она сделала из пальцев рожки и пошевелила ими на лбу.

Судя по выражению лица, Дрозда раздирали противоречивые чувства. Он расхохотался, но смех был изумленным.

– Ну ладно, пусть я баран, – согласился он. – Но я убей не понимаю, почему ты так взбеленилась.

Только этого Свете не хватало, чтобы окончательно утратить самоконтроль. Красная лампочка преодолела стадию ровного яростного сияния – и с треском взорвалась.

– Не понимаешь? – процедила Света сквозь зубы. – Так я тебе доступно объясню! Вместо того, чтобы спасать мою жизнь, ты сначала заигрывал с Лерой Белой, потом флиртовал с Лаврентьевой, а потом вообще таскал меня по проходу, как будто я консервная банка на твоем хвосте!

Теперь она смогла насладиться вытянувшимся лицом приятеля.

– Я заигрывал?

– А что, разве это я мчалась к ней с высунутым языком? Вот с таким!

Она скосила глаза к носу, высунула язык и тяжело задышала.

– Я так не выглядел! – ужаснулся Дрозд. – Что ты мне показываешь лоботомированного осла?

– Я тебе еще польстила. Ты выглядел хуже.

– Да я просто испугался, когда она к тебе резво подскочила.

Света недобро прищурилась.

– И чего же ты испугался? Когда сам говорил мне, что она исключена из подозреваемых?

– Я не сказал «исключена», я сказал – маловероятно! Елки-палки, что с тобой?

– Со мной все в порядке! – Света судорожно схватила со стола кружку и залпом проглотила воду. – Мне противно было наблюдать, как ты раздеваешь ее глазами!

– Раздеваю?

– Мог хотя бы меня постесняться!

Дрозд ошеломленно покачал головой.

– Ну ты даешь! Я ее осматривал, потому что пытался понять, могла ли она спрятать куда-нибудь пистолет.

– О, да, конечно! – сарказма Светы хватило бы на троих. – И ее бюстгальтер показался тебе самым подходящим местом. Туда можно спрятать даже два пистолета. Левый и правый!

Дрозд закатил глаза.

– Клянусь, мне нафиг не сдался ее бюстгальтер. Да, я пытался неумело изображать телохранителя. Наверное, это выглядело очень глупо. Ну, извини!

– Вранье! – отрезала Света. – А Лаврентьева?! А это ваше коллективное «гы-гы»?!

– Это было не мое гы-гы! Я вообще почти все время молчал и следил за тобой.

– Ты с ней мило чирикал!

– Она сама подошла познакомиться! Я-то чем виноват?

– А не надо было торчать посреди зала! – обозленно бросила Света. И воспользовавшись полным замешательством противника, пытавшегося осознать, что ему только что вменили в вину, выкрикнула: – А по полу ты меня зачем волочил? Что это было за издевательство?!

– Да потому что свет вырубился! Я решил, что это специально, что сейчас в тебя будут стрелять! Думаю, вдруг у этого гада с собой прибор ночного видения. Поэтому я тебя оттащил в сторону. Убрал с линии огня.

– И уронил попой на пол!

– А чем мне тебя надо было ронять, головой? – заорал возмущенный Дрозд. – Не уронил, а посадил. Чтобы тебя закрывали кресла! Ты попробуй сама себя потаскай!

Света стукнула чашкой об стол.

– А вот не нужно было меня таскать, раз не хотелось!

– Мне как раз хотелось!

– Что?! Тебе хотелось таскать меня по полу?! – взвилась она. – Значит, ты все-таки издевался!

– О, черт!

Дрозд схватил коробку с пиццей и несколько раз ударил в нее лбом, как в стену.

– Это ты надо мной издеваешься! Обвиняешь черт знает в чем! Какие-то бюстгальтеры, флирт… Ничего подобного не было!

– Но свой номер крашеной мымре все-таки оставил!

– Ну и что? Да мало ли кому я его оставляю! Ты так говоришь, будто ревнуешь!

Света открыла рот, чтобы вылить на Дрозда поток уничижительной брани.

Что он сказал?

Ревнует??

Она – ревнует?!

Ха-ха! Она – и ревнует! Нет, вы слышали? Она ревнует!

Света опустилась на стул.

И, не сказав ни слова, закрыла рот. Потому что справедливость требовала признать, что Лешка попал в точку. Она поняла это только сейчас.

«Боже мой, да он прав. Я его в самом деле ревную».

В одну секунду получили объяснение все перепады настроения, случившиеся с ней за этот день.

Она его ревнует.

Света почувствовала себя так, будто из-под нее выдернули стул. И пол тоже выдернули, и нижние шесть этажей с подвалом включительно. Висит она теперь в воздухе без малейшей опоры и понятия не имеет, что делать дальше.

Вот только как это вышло? И когда?

Дрозд отложил пиццу и смотрел на нее, сдвинув брови.

Он и в самом деле ни в чем не виноват. А она еще накричала на него… Она, которая никогда ни на кого не кричит!

– Я… – начала Света.

И замолчала под его взглядом.

– Скажи «да», – попросил Дрозд.

– Что «да»?

– Скажи, что ты меня ревнуешь.

– Я тебя ревную, – растерянно согласилась Света, утратив весь свой пыл. – Извини. Это как-то…

«Глупо», – хотела она сказать. Но это было не просто глупо. Это было так, словно они долгие годы ходили нагишом, как Адам и Ева в раю, а потом вдруг случилось что-то такое, отчего оба осознали свою наготу.

По крайней мере, Света осознала.

– Это очень неумно с моей стороны… – пробормотала она вслед за своими мыслями.

– Что именно?

Света не ответила. Она снова стала ежиком в тумане, утратившим все ориентиры.

Она встала и попробовала выйти из кухни. Но лишь попробовала, потому что между дверью и холодильником стоял Дрозд и загораживал проход.

– Мне надо… – попробовала объяснить Света, сама толком не понимая, куда и зачем идет. – То есть… Нет, подожди…

– Скажи еще раз, что ты меня ревнуешь.

– Что?

– Скажи.

– Зачем?

– А мне нравится это слушать.

– Леш…

– Скажи!

– Я… тебя…

В кухню мимо их ног протиснулся кот Никодим, пришедший за добавочной порцией корма. Запрыгнул на табуретку, озадаченно посмотрел на двух людей и мяукнул.

На него никто не обратил внимания.

По прошествии еще некоторого времени вслед за ним вошел кот Бронислав. Забрался на другую табуретку, подождал – и высказался более активно. Что за безобразие! Вместо того, чтобы второй раз покормить животных, они целуются!

Два человека наконец соизволили оторваться друг от друга. Взглянули на сердитых котов – и смущенно рассмеялись.