Сумасбродка, или Пикник для лишнего мужа - Шилова Юлия Витальевна

– Нет, – ответила она.

– Машину можно загонять в гараж?

– Загоняйте. – Танька открыла дверцу и подмигнула мне: – Ну что, подруга, выходи!

Один из мордоворотов неожиданно произнес:

– С возвращением вас, Даша.

– Спасибо, – смутилась я.

Надо же! Обычно такие лбы никогда не относились ко мне по-человечески. В стриптиз-баре, где я работала, они часто напивались, матерились, устраивали дебоши, засовывали смятые купюры мне в трусики, делая непристойные предложения, а тут смотрят на меня с уважением и поздравляют с возвращением. Чудно как-то, непривычно...

– Устала, наверное? – спросил Таньку другой верзила.

– Конечно! Двенадцать часов за рулем. Шесть туда, шесть оттуда.

– Я же предлагал с водителем ехать.

– Нет уж! Я свою лучшую подругу лично должна была привезти. В этом весь кайф. Ладно, загоняйте машину в гараж, а мы пойдем в дом. Папик на месте?

– Нет. Григорий Давидович срочно уехал по неотложным делам. Просил передать, что скоро будет.

– Понятно.

Танька потащила меня в дом, а я как ненормальная уставилась на огромный бассейн с голубой прозрачной водой.

– Потом поплаваешь, – засмеялась Танька. – Там вода, как парное молоко. Ее даже зимой подогревают, можно купаться в двадцатиградусный мороз. У нас есть небольшой особнячок в Лос-Анджелесе. Мы обязательно туда полетим. Там бассейн побольше. Папик всегда отправляет меня туда на зиму, чтобы я как следует прогрела свои косточки. Представляешь, здесь холод собачий, а я в купальнике сижу у бассейна и курю сигару. В Америке мода на сигары, даже специальные дамские продают.

Танька замолчала, а я еще раз оглядела коттедж и покачала головой:

– Красота... И тишина такая... В вашем поселке твой особняк самый красивый. У меня такое ощущение, словно я оказалась на другой планете.

– Конечно, тут всегда тихо. Миллионеры друг другу не мешают, – улыбнулась Танька. – И все же я обязательно свожу тебя в Бель-Эйр. Адаптируешься, отойдешь – и сразу полетим.

– А что такое Бель-Эйр?

– Это самый престижный район Лос-Анджелеса! Мы тоже там живем.

Мы зашли в дом. Поднявшись по мраморным ступенькам в гостиную, Танька скинула норковую шубу на пол и потащила меня в ванную.

– Я знаю, какое у тебя самое заветное желание: помыться! Представляю, что творится с твоим телом! Короче, лежи здесь и откисай. Я пока переоденусь и сделаю несколько звонков.

Танька набрала в огромную, вишневого цвета ванну воды, добавила пены и поставила на бортик бутылку виски.

– Это тебе для полного расслабления. Давай мойся, а я пошла.

Как только за Танькой закрылась дверь, я быстро посрывала с себя казенные шмотки и залезла в ванну. Налив полную рюмку виски, сделала несколько глотков и нырнула под воду с головой. Тело казалось невесомым, будто бы и не моим. Тяжесть, не отпускавшая в течение долгих месяцев, куда-то ушла.

Помыв волосы душистым шампунем, я вновь налила виски и с удовольствием выпила его. Добавив горячей воды, расслабилась и закрыла глаза.

Почему-то мне представился Макс. Что ж, прошлое возвращается. Слишком рано я с ним распрощалась, слишком рано расслабилась, думая, что никогда больше не вспомню об этом человеке. Вспомню, вспомню, и не раз! Вспомню этот дурацкий пикник в лесу, вспомню болотце, где лежит тело моего ненаглядного мужа... Прошлое в любую минуту может ворваться в мою жизнь и опять отправить в колонию.

Хуже всего, если это произойдет в самый неподходящий момент, когда я начну танцевать, начну зарабатывать деньги. Пусть меня не возьмут в тот бар, где я работала раньше. Не беда. В Москве много баров, возьмут в другой. Я прекрасно танцую. Кому-то понравится, и меня обязательно возьмут на работу. Я вздохну облегченно, а потом найдут Макса... В том, что его найдут, можно не сомневаться. Свекровь сделает все, чтобы разыскать сыночка. У меня уже есть судимость, поэтому подозрение в первую очередь падет на меня...

По телу пробежал озноб. Странно, вода ведь горячая... Хотя при чем тут вода? Это прошлое не дает мне покоя. Оно всегда будет преследовать меня, всегда. Господи, ну почему, почему мне так не везет? Вот сижу я сейчас в шикарной ванне, пью виски, но все это может закончиться в один момент, как только найдут тело Макса...

А ведь он мне нравился когда-то... Вот мы гуляем в парке. Макс держит меня за руку и заглядывает в глаза. Мы недавно познакомились, но уже не расстаемся ни на минуту. Макс внезапно остановился, обнял меня за плечи и робко поцеловал в губы. Я хотела оттолкнуть его, но почувствовала сумасшедшее желание и не смогла... Тогда он чистил зубы и следил за собой...

Допив виски, я подумала о Глебе. Однажды он забрал меня из бара и повез кататься по ночной Москве. Мы пили шампанское, целовались, слушали музыку, а потом Глеб снял телефонную трубку и сказал водителю, чтобы тот остановился. Закрыв стеклянную перегородку шторкой, он стал меня раздевать... Это была лучшая ночь в моей жизни, другой такой не будет никогда...

Я открыла глаза и встряхнула головой. Хватит воспоминаний, пора выходить. Закутавшись в махровое полотенце, посмотрела на себя в зеркало. Синяки под глазами, обветренные губы... Надо приводить себя в порядок, иначе можно остаться без работы... Ладно, успею, у меня еще все впереди...

Подушившись Танькиными духами, я натянула старенькое платье, которое выменяла на зоне еще в первый месяц своего пребывания там, затем завязала кеды, подняла с пола телогрейку, платок и открыла дверь.

В дальнем конце коридора стоял седоволосый мужчина в дорогом костюме и разговаривал по сотовому телефону. Увидев его, я не решилась идти дальше.

– Эти сволочи взорвали Димыча и еще троих наших людей прямо у высотки, – донеслось до меня. – Заряд, по всей видимости, был очень мощный. От джипа остался искореженный кусок железа и больше ничего. Две машины, припаркованные рядом с ним, задело. Взрыв был направленный. Эти сволочи грамотно заложили заряд. Ну ничего, мы им устроим! Мы в долгу не останемся. Отыграемся по полной форме! Ну ладно, до связи.

Подумав, что прятаться нет смысла, я решила пройти в комнату. Мужчина с интересом посмотрел на меня. «Наверное, это папик, – мелькнуло в голове. – Танька похожа на него как две капли воды. Те же черты, тот же властный взгляд...»

Поравнявшись с незнакомцем, я прижала к груди телогрейку и растерянно произнесла:

– Здравствуйте, кажется, я заблудилась. Вы не подскажете, где можно найти Таню?

– Ты Даша?

– Да.

– Очень приятно. А я Танин папа. Она мне много про тебя рассказывала. – Мужчина взял мою руку и поднес к губам.

Вздрогнув, я выронила телогрейку. Мужчина наклонился, чтобы поднять ее, и уперся взглядом в мои кеды. От стыда мне хотелось провалиться сквозь землю.

– Пойдем, – улыбнулся он. – Я отведу тебя к Тане. Ты не против, что я сразу перешел с тобой на «ты»?

– Конечно!

– Просто я не люблю никаких официальностей. Меня зовут Григорий Давидович.

Мы дошли до конца коридора и зашли в огромную гостиную. Танька сидела в кресле-качалке и потягивала коктейль. На ней были обтягивающие джинсы и легкая кофточка. Увидев меня, она побледнела:

– Дашка, ну что ты так вырядилась! Я же повесила банный халат!

– Да неудобно как-то... Он такой чистый, – замялась я. – Мне и в своих шмотках нормально.

– Вот еще! Мы их сегодня ночью в камине спалим. Пойдем, я тебя переодену.

– Тань, да ладно, – буркнула я.

– Папик, ты только посмотри! Она говорит: халат чистый, – а ты что, грязная, что ли? Ты чем в ванне два часа занималась?!

– Мылась.

– Пошли, горе мое!

– Девочки, только недолго. – Григорий Давидович посмотрел на часы. – Скоро приедут гости. Спускайтесь сразу в банкетный зал.

В коридоре я дернула Таньку за руку и испуганно прошептала:

– Танька, какие гости? Какой банкетный зал?

– Гости как гости. Приедут наши друзья и родственники. А банкетный зал находится на первом этаже. Папа хочет накрыть стол в честь твоего освобождения.

– Зачем все это? – расширила я глаза.

– Дашенька, ты спасла мне жизнь. Если бы не ты, то меня задушили бы в ту страшную ночь. Я обязана тебе. Папик умеет благодарить тех, кто делает добро для его дочери. Не забывай, что ты моя подруга и мы с тобой съели не один пуд соли. Могу я тебя достойно встретить или нет?

– Танька, не знаю. Не нравится мне все это.

– Что именно?

– Я не могу так быстро перестроиться. Мне кажется, что все это происходит не со мной, что я по-прежнему нахожусь в колонии. Я благодарна тебе за все, но я ничего не могу с собой поделать.

Танька крепко меня обняла и вытерла слезы.

– Это пройдет. У меня тоже так было. Успокойся, Дашенька, прошу тебя. Да выброси ты эту чертову телогрейку! Что ты с ней носишься как с писаной торбой?!

– Не могу, – вздохнула я. – А вдруг за мной придут. Вдруг увезут обратно, а без телогрейки на зоне труба, сама знаешь.

– Никто за тобой не придет! Никуда тебя не заберут! Тебе эта телогрейка больше никогда в жизни не пригодится. Дай ее мне.