Проигравший получает все - Литвиновы Анна и Сергей

– Я так долго тебя ждала… С того вечера в клубе… – как бы в забытьи пробормотала она.

Барсинский решительно распахнул ее кофточку. Он восхищенно осмотрел роскошную грудь, обычно скрытую под деловым костюмом. Потом жадно припал к ее соску. Его руки опять прокрались ей под юбку. «Хорошо, что там у меня уже мокро, – подумала Оксана, – он поверит, что я правда его хочу».

Она пробежала пальцами по его напрягшемуся другу, ловко расстегнула «молнию» на его брюках и опустилась на колени. «Надеюсь, что он не только что из сортира», – быстро подумала она.

Куцеватенький такой дружок. (Оксана восхищенно пробормотала: «Боже, какой огромный.»). Ну ничего, она и не с такими пиписьками умеет творить чудеса.

…И чудо произошло. После восхитительного оргазма Барсинский пробормотал: «При этом – еще хороший бухгалтер!»

Затем молча оделся и вышел из кабинета.

В конце рабочего дня ей принесли запечатанную в обычный посылочный пакет коробочку, в которой лежало кольцо с бриллиантом в два карата.

Оксана вернула подарок с тщательно продуманной запиской: «Люблю получать премии только за свои непосредственные обязанности».

А на следующий день, придя на работу, она не узнала своего кабинета.

Все было разгромлено, сновали рабочие, таскавшие туда-сюда огромные коробки.

Оксана удивленно поинтересовалась:

«А где приказ об увольнении?» На что ей ответили:

«Вас не увольняют. Теперь вы будете сидеть в „пентхаузе“. Рядом с кабинетом шефа».

С этого дня она стала доверенным лицом Бориса Барсинского. И его фавориткой. У чудесного превращения был только один минус: бывшая пассия шефа, секретарша Наташа, здоровалась теперь с Оксаной сквозь зубы.

По воскресеньям Оксана была свободна и от Барсинского лично, и от «Бард инвестмент». Перед каждонедельным визитом в салон, к парикмару, косметичке и прочим кудесникам Оксана в свой законный выходной гуляла по Москве. В любую погоду, в дождь, слякоть и сырость. Ей пришлось поменять обувь – потому что ее дорогие сапожки вполне годились для поездок в машине, но никак не были приспособлены к соленой жиже, ядовито растекавшейся по зимним московским улицам.

Ей долго не везло. У нее уставали ноги и болели глаза: так пристально она вглядывалась в лица прохожих. Оксана изучила вдоль и Поперек все семь московских вокзалов, побывала в аэропортах и на автобусных станциях. Она заходила в захудалые пивнушки, чудом сохранившиеся с советских времен, и посещала «быстрые» забегаловки типа «Макдональдса». Иногда ей казалось: вот оно – то, что нужно. И форма лица, и нос, и разрез глаз.., Но сам «объект» по разным причинам не подходил. Его сопровождала грозного вида жена. Или комплект вертлявых детишек. Или же просто было видно, что паспорт у героя давным-давно потерян. А если и есть – то в нем все пестрит отметками о судимостях.

«Хоть опять к дизайнеру обращайся», – мрачно думала она. И представляла, как она приглашает в ресторан чистого и порядочного юношу Юру. И что? Просит сделать ей на принтере фальшивый паспорт?.. Да мальчик в обморок упадет!

Однажды, ближе к вечеру, Оксана вышла на Арбат со стороны ресторана «Прага». Шел мелкий холодный снег, ветер шелестел картинами промокших уличных художников. Иностранцы, щеголяющие в русских шапках-ушанках, завязали меховые ушки под подбородками и прикрывали ладонями покрасневшие от морозного ветра носы. «Сейчас дойду до Смоленского гастронома – и баста! Ловлю тачку и скачу в салон. И так уже опаздываю к массажистке», – решила Оксана. Ее терзало искушение свернуть с пешеходного Арбата и поймать такси прямо сейчас – но дело есть дело…

Она медленно шла по неприветливой вечерней улице – фонари светили еле-еле – и уже привычным цепким взглядом оценивала случайных прохожих.

Он сидел под крышей Театра Вахтангова. Укутанный в потертый пуховик с капюшоном, он ожесточенно пытался обернуть целлофаном свои картины, на которые безжалостно падал мокрый расползающийся снег.

Два портрета за целый день! Четыреста рублей! Из них триста отберет ненасытный Валдис – хозяин Вахтанговки. Сто целковых за эту каторгу! Да таких денег и на жратву-то не хватит.

А ему ведь нужно больше.

Лучший студент на курсе. Перспективный молодой художник. Персональная выставка уже в институте… Перестройка, которая открыла перед ним все пути и возможности. Возможности не ждать своей очереди в рядах маститых монстров Союза художников – а прославиться уже сейчас, пока он молод, полон, сил и таланта!

И все кончилось в один день. В один проклятый хмельной день, когда, как ему казалось, он нашел ключ к еще более талантливым картинам…

Михаил проклинал ту субботу, когда однокурсники затащили его на вечеринку – как обычно, с девочками и выпивкой. Он начал было привычно отказываться, но в этот раз приятели оказались настойчивы: «Тебе же нужно черпать вдохновение! В общении с интересными людьми и прекрасными дамами! К тому же мы запланировали десерт…»

Десертом оказались папироски, набитые анашой вперемешку с ядреным беломорным табаком. Двадцатилетнего Мишу убедили попробовать:

– Будешь ржать, как от шампанского! Знаешь, какой прикол! Ты что, не знаешь? Художник – и не пробовал? Как же ты творишь?

После пары затяжек Миша действительно начал смеяться. После третьей – все девушки показались ему ослепительно красивыми. А когда он покончил с папиросой, ему вдруг безумно захотелось домой. Он не чувствовал кайфа, не чувствовал хмеля – ему страшно хотелось поскорей оказаться за спасительным мольбертом, и рисовать, рисовать…

В эту ночь он создал свою лучшую за все годы работу.

Безобидная анаша сыграла с ним злейшую шутку. У него не развилась привычка и не было никаких ломок. Но только после папиросы с травкой краски играли всеми оттенками, и линии получались пронзительно четкими.

Так он в итоге оказался здесь. Оказался заурядным художником на Арбате.

Имея за плечами тридцать бесцельно прожитых лет (выглядел он на все сорок) и стойкую наркотическую зависимость. Теперь уже не от анаши, а от «винта», который стоил двести рублей за порцию. А ему нужно было четыре дозы в день.

– Ваши картины выглядят чертовски дорогими. – робко обратилась к нему промокшая черноволосая женщина.

Михаил привычно окинул ее профессиональным взглядом – москвичка, черты лица четкие и правильные. Красивая, удачливая, но – одинокая. Одна – на неприветливой улице в выходной день.

– Карандашом – двести. Красками – тысяча.

– Тысяча – за настоящий портрет? Который нарисуете ВЫ? – В ее голосе звучало непритворное удивление.