Узы крови - Шелдон Сидни

Вдруг Элизабет вспомнила, что дома ни крошки. Она успеет сделать все необходимые покупки в Кали ди Вольпе и вернуться назад до прибытия Алека. В шкафу в гостиной она нашла свой старый плащ и захватила шарф, чтобы покрыть голову. Когда дождь перестанет, она попытается отыскать на территории виллы хотя бы часть листков из унесенного ветром отчета. На кухне она сняла с крюка ключи от джипа, через заднюю дверь прошла под навес, где он стоял.

Она прогрела мотор и осторожно подала машину задним ходом. Развернувшись, стала медленно, на тормозах, съезжать по подъездной аллее вниз. Доехав до конца аллеи, свернула направо на узкую горную дорогу, которая вела в маленький поселок Кали ди Вольпе, раскинувшийся внизу у подошвы утеса. В этот час дорога была пуста; по ней вообще редко ездили, так как на вершине утеса кроме виллы Роффов стояло всего только еще два-три дома. Элизабет посмотрела налево и далеко внизу увидела все еще не пришедшее в себя после вчерашнего шторма черное с проседью, сердитое море.

Ехала она медленно, так как эта часть пути была наиболее опасной. Узкая дорога – на ней с трудом могли разминуться две машины – была пробита прямо в скале, по краю утеса. Справа вертикально вверх поднималась сплошная стена, левая же граница дороги вообще отсутствовала, вместо нее зияла пропасть в несколько сот футов высотой, отвесно уходившая прямо в море. Элизабет старалась держаться ближе к стене и не спускала ноги с тормоза, чтобы в нужный момент удержать машину от разгона на круто возраставшем в этом месте уклоне дороги.

Машина приближалась к крутому повороту. Элизабет быстро нажала на педаль тормоза.

Машина, как ни в чем не бывало, неслась вниз, набирая скорость.

Она не сразу поняла, в чем дело. Изо всех сил надавила на педаль, и снова никакого результата. Сердце ее бешено забилось. Машина вписалась в поворот и покатила вниз, с каждой секундой наращивая скорость. Она снова надавила на педаль. Бесполезно!

Впереди маячил новый поворот. Элизабет не спускала глаз с дороги, не решаясь взглянуть на спидометр, но краем глаза видела, что стрелка уже вот-вот приблизится к пределу. По ее спине пробежал мороз. Вот она уже вошла в поворот, машину на скорости резко занесло. Задние колеса заскользили к краю пропасти, но машина, чудом выровнявшись, еще стремительней понеслась вниз. Ничто уже не могло остановить ее смертельного падения в бездну: ни барьеры, ни рычаги управления, а впереди ее ждали все новые и новые повороты. Мозг Элизабет лихорадочно работал, ища возможности для спасения. Может, выпрыгнуть на ходу? Она бросила взгляд на спидометр. Машина шла со скоростью семьдесят миль в час и постоянно увеличивала ее на узкой ленте ничем не защищенной горной дороги. Смерть неминуема. И в какую-то минуту она отчетливо осознала, что сейчас ее убивают, как до этого хладнокровно убили ее отца. Сэм прочитал отчет, за что и был лишен жизни. Теперь настал ее черед. И она так и не узнает имя убийцы, того, кто настолько ненавидел их, что пошел на самое ужасное из всех преступлений. Было бы гораздо легче, если бы он был незнакомцем. Но он был одним из тех, кого она прекрасно знала. И это было обиднее всего. Перед глазами встали знакомые лица: Алек… Иво… Вальтер… Шарль… Кто-то из них, больше некому. Кто-то в высшем эшелоне власти.

Причину ее смерти припишут несчастному случаю, как раньше несчастному случаю приписали смерть Сэма. Слезы градом текли из глаз Элизабет, смешиваясь с капельками дождя, но она их не замечала. Джип стало все чаще заносить на мокрой дороге, и она, судорожно вцепившись в рулевое колесо, пыталась выровнять его. Она знала, что жить осталось всего несколько секунд, прежде чем она сорвется в пропасть. От ужаса и неимоверного напряжения тело ее онемело, а руки, обхватившие руль, казались ей чужими и деревянными. Она осталась одна в целом мире, мчась на огромной скорости навстречу своей гибели, и только ветер без умолку завывал ей в уши: «Летим со мной!» – и рвал и толкал машину, силясь сбросить ее с дороги. Джип опять сильно занесло, и Элизабет сделала отчаянную попытку вновь выровнять его, вспомнив, чему ее учили. «Всегда поворачивай руль в сторону заноса». Машина и на этот раз оказалась послушной рулю и, выровнявшись, вновь продолжала свой стремительный бег под гору. Элизабет взглянула на спидометр… восемьдесят миль в час. Словно пущенная пращой, машина на огромной скорости приближалась к очередному крутому повороту, и Элизабет поняла, что на этот раз уже не сумеет вписаться в него.

Вся жизнь в ней, казалось, замерла, отгороженная тонкой пленкой от реальности. Она услышала голос отца, говорившей ей: «Что ты делаешь тут одна в темноте?», и он взял ее на руки и понес наверх в постель, и вот она на сцене, танцует, и все кружится и кружится и не может остановиться, и мадам Неттурова громко кричит на нее (или это она сама кричит?), и появляется Рис и говорит: «Разве так следует отмечать свое совершеннолетие?» И Элизабет подумала, что теперь уже никогда не увидит Риса, и она стала звать его, и пленка исчезла, но кошмар остался. И джип пулей приближался к повороту. Сейчас она сорвется в пропасть. Единственное, о чем она сейчас мысленно молила Бога, – чтобы все кончилось как можно быстрее.

В этот момент впереди, справа от себя, чуть не доезжая до поворота, Элизабет заметила узкую полоску противопожарной просеки, пробитой сверху вниз прямо в скале. Для решения оставались считанные секунды. Она не знала, куда ведет просека, знала только, что вверх, что это остановит ее стремительный спуск и даст ей хоть какой-то шанс на спасение. И она решилась. В тот момент, когда джип на страшной скорости приблизился к просеке, она резко рванула руль вправо. И хотя задние колеса начали было скользить, инерция стремительного движения успела занести передние на гравий просеки, и джип с надрывным воем уже мчался вверх. Элизабет, вцепившись в руль, старалась удержаться на узкой полоске, окаймленной справа и слева цепочками редких деревьев, подступавших прямо к просеке, так что их ветки больно хлестали ее по рукам и голове, когда она проносилась мимо них. Она взглянула вперед и, к своему ужасу, увидела внизу все то же взбесившееся Тирренское море. Просека просто вела к другой стороне утеса. Спасения не было.

Обрыв стремительно приближался, слишком стремительно, чтобы успеть выпрыгнуть из машины. Вот он уже совсем рядом, а внизу бескрайнее море. В этот момент джип резко занесло, и последнее, что успела заметить Элизабет, было выросшее, словно из-под колес машины, дерево, затем раздался взрыв, который казалось, заполнил собой всю вселенную.

И в тот же миг воцарились тишина и покой.

Очнулась она на больничной койке, и первым, кого увидела, был Алек Николз.

– А в доме хоть шаром покати, чем же я тебя кормить стану, – прошептала она и разрыдалась.

Глаза Алека наполнились болью, он нежно обнял ее и прижал к груди.

– Элизабет!

– Все в порядке, Алек, – пробормотала она. – Страшное уже позади.

И это было правдой. Казалось, каждая клеточка ее тела трепещет от боли и страданий, но она жива, и в это верилось с трудом. Она вспомнила свой смертельный спуск и вся похолодела от ужаса.

– Давно я здесь нахожусь?

Голос ее был слабым и хриплым.

– Тебя сюда привезли два дня тому назад. Все это время ты была без сознания. Доктор говорит, что ты чудом спаслась. Все, кто видел место катастрофы, утверждают, что ты должна была погибнуть. На тебя случайно натолкнулись лесничие и немедленно доставили сюда. У тебя небольшое сотрясение мозга и масса ушибов, но, слава богу, все кости целы. – Он вопросительно взглянул на нее и спросил: – А зачем ты поднялась на вершину утеса по противопожарной просеке?

Элизабет рассказала все, как было. Ужас отразился на его лице, когда вместе с ней он пережил безысходное отчаяние ее жуткого спуска. Слушая, он то и дело повторял: «Боже мой!» Когда она кончила, Алек был бледен как полотно.

– Какая глупость и ужасная случайность!

– Это не случайность, Алек.

Он в недоумении взглянул на нее.

– Что значит «не случайность»?

И впрямь, откуда же ему знать правду? Он ведь не читал отчета.

– Кто-то вывел из строя тормоза.

Он недоверчиво покачал головой.

– Зачем?

Потому что… Нет, она не может сказать правду. Пока не может. Хотя и доверяет Алеку больше всех. Просто еще не пришло время. Надо прийти в себя, выздороветь и все тщательно обдумать.

– Не знаю, – уклончиво ответила Элизабет. – Но я почти уверена, что кто-то к ним приложил руку.

Она взглянула ему в глаза и увидела, как одно за другим промелькнули в них недоверчивость, недоумение и, наконец, гнев.

– Мы найдем этого негодяя.

Голос его был суровым.

Подойдя к телефону, он поднял трубку и спустя несколько минут уже говорил с начальником полиции Олбии.

– Алек Николз у телефона, – сказал он. – Я… Спасибо, она чувствует себя хорошо… Спасибо. Я передам ей. Я звоню по поводу джипа, на котором она ехала. Где он?.. Пусть там и стоит. Проследите за этим, пожалуйста. И найдите хорошего механика. Через полчаса буду у вас.