Его величество случай - Володарская Ольга

Не стоит говорить, что когда переворот все же свершился, Георгий оказался одним из первых, принявших новую власть Советов. В то время, когда его родственники бежали из страны, спасаясь от красного террора, Георгий Шаховской не просто остался, он вступил в партию и занял высокий пост в Наркомате иностранных дел.

А как же Ксения? А Ксения вместе со стариками родителями решилась уехать из страны без мужа. Георгий не возражал. Ему было не до них: строить новое государство было гораздо интереснее, чем утирать слезы жене.

Но до Швейцарии, где Анненковы намеревались осесть, беженцы так и не добрались. Они даже не успели покинуть Подмосковье. В родовом имении, куда они отправились перед отъездом, чтобы поклониться могилам предков, они столкнулись с пятеркой в дым пьяных солдат Народной армии. Родителей Ксении они ограбили и убили. А вот молодой княгине чудом удалось спастись. Она убежала от них и спряталась в склепе. Тогда же она зарыла там мешок с добром.

Похоронив родителей, Ксения вернулась к мужу. Через несколько лет она родила дочку Элеонору. И почти сразу умерла.

Георгий понимал, что вырастить девочку в одиночку он не сможет – на это у него просто нет времени, поэтому он быстро женился, взяв в жены первую попавшуюся женщину, ею оказалась Серафима Отрадова, его секретарша. Надо сказать, что отец не прогадал, поскольку Сима была не только хозяйственной, преданной женой, но и любящей матерью приемной дочери. Более того, она согласилась повременить с рождением своего ребенка до тех пор, пока девочка не подрастет – Георгий боялся, как бы Линочку не обделили вниманием и заботой… И повременила (угробив абортами свое здоровье), поэтому Сергея родила поздно, почти в тридцать семь лет.

Тогда Элеоноре исполнилось тринадцать.

– Ты родился, когда Элеоноре исполнилось тринадцать? – спросила Лена, будто прочитав мысли Сергея.

Он не ответил, посчитав вопрос риторическим, но задал свой:

– Какое твое самое первое воспоминание?

– Как я порезала ногу стекляшкой и из раны хлестала кровь… Мне тогда было три, и я впервые по-настоящему испугалась…

– А знаешь, какое мое? Я увидел ангела…

– Тебя водили в церковь? – не поняла Лена.

– Нет, ангел спустился ко мне… – Сергей устремил свой взгляд вдаль, глаза его увлажнились. – Он присел на мою кровать, поцеловал меня в лоб… Ангела звали Элеонора…

– Ты говоришь о сестре?

– Это я после узнал, что она моя сестра… Вернее, мне сразу сказали, но я не верил. Лет до восьми не верил… – Голос его дрогнул. – Она была необыкновенно красива, нежна… Это потом она стала жесткой, непоколебимой, а в шестнадцать походила на ангела…

– Она говорила, что в шестнадцать была толстой и неуклюжей, – почему-то раздраженно сказала Лена.

– Нет, толстой она никогда не была, скорее упитанной, фигуристой, это потом, выбрав имидж роковой стервы, Лина истязала себя диетами, а в юности любила поесть… А какой она была смешливой! Постоянно хохотала, и на щеках у нее появлялись милые ямочки… За них ее Глеб Антонов и полюбил.

– Глеб – это ее первый муж?

– Да, она выскочила за него замуж в шестнадцать, тогда это не считалось чем-то из ряда вон. Многие девушки в этом возрасте в брак вступали. Муж Лины был гораздо старше ее, лет, кажется, на двадцать, имел высокую должность, вот она и пошла за него. Перед тем как уехать с супругом в другой город (началась Великая Отечественная, и его направили на один из периферийных тракторных заводов налаживать производство военной техники), она присела ко мне на кровать, чтобы поцеловать на прощание. – Сергей облизнул губы. – Ты, наверное, недоумеваешь, к чему я тебе это рассказываю…

– Да, мне не понятно, какое отношение…

– Я любил ее, Лена!

– Кого? – переспросила она.

– Лину, свою сестру.

– Это понятно. Я тоже Эдика в свое время обожала…

– Я любил ее не как сестру, а как женщину! – сипло выдохнул Сергей – ком в горле мешал говорить нормально. – С детства! Сначала она для меня была просто ангелом, спустившимся с неба, но потом стала мечтой. Когда Лина вернулась в наш дом спустя несколько лет, я очень обрадовался. Хотя не сразу узнал. Помню, вносят в квартиру старушку, изможденную, лысую, с ввалившимися глазами, а я понять не могу, почему отец ее дочкой называет…

– Что с ней произошло?

– Заболела тифом. От него же умер ее супруг перед самым концом войны. А вот Лина дождалась победы и вернулась в Москву. Она долго отходила от болезни. Я ухаживал за ней, хотя был еще малышом. А она гнала меня, говорила, что мне должно быть противно прикасаться к такой уродине. Она не знала, что я ее полюбил! Не как ангела и не как сестру. Как женщину… Хотя сам был еще щеглом. Но мне было все равно, красивая она или страшная, вернее, даже лысая и худая Лина была для меня самой прекрасной женщиной на свете… Она относилась ко мне, как к младшему брату, я к ней, уже тогда, как к своей любимой и единственной…

Сергей замолчал, ком в горле стал таким огромным, что слова не могли прорваться через него – только всхлипы. Лена подала ему фужер с вином, заставила выпить. Немного полегчало: то ли от «Кокура», то ли от ее ласкового прикосновения.

Посидев немного с закрытыми глазами, Сергей продолжил:

– Я знаю, это противоестественно, любить сестру. Но я ничего не мог с собой поделать. Мы не росли вместе: когда я стал себя осознавать, она переехала к мужу, может, поэтому я не воспринимал ее как близкую родственницу… – Он глотнул еще вина, и на сей раз не для того, чтобы прочистить горло, просто захотелось ощутить во рту знакомую сладость вина: значит, начал успокаиваться. – Когда Лина окончательно выздоровела, то опять ускользнула. Выскочила замуж за известного хирурга – сестра выбирала себе в мужья только успешных мужчин. Не прожив и трех лет, развелась. Но вскоре снова вышла замуж. За генерала Новицкого. Родила сына. И опять ее замужество не продлилось долго – генерал застрелился, когда на него завели дело… Лина очень страдала!

– Потому через год и вышла замуж? – с сарказмом спросила Лена.

– Она не могла без мужчин, уж такая она… Тем более одна с ребенком на руках, жить не на что… Родители наши к тому времени умерли: мама от рака матки, отец от горя – его арестовали, осудили, сослали, на этапе он и скончался. Я был еще слишком юн, чтоб Лине помочь, да и не приняла бы она помощи от младшего брата… Лина вышла замуж за твоего отца академика. И приняла тебя, грудную, как моя мать когда-то приняла ее… Она очень тебя любила!

– Я тоже так поначалу думала. До тех пор, пока она не разрушила наши с тобой отношения! Теперь я понимаю, что она никогда меня не любила, просто ей нравилось изображать благородную женщину…

– Нет, ты не права, Лина обожала тебя. Даже больше, чем Эдика, потому что ты в чем-то повторила ее судьбу.

– Давай не будем спорить, – отрезала Лена, – рассказывай дальше. Я, правда, до сих пор не понимаю, каким образом твой рассказ может оправдать Элеонору…

– Сейчас поймешь, – заверил он. – Это случилось, когда мне было двадцать девять, ей сорок два, я только перевелся с Дальнего Востока, где служил, в Москву. Я давно ее не видел, думал – разлюбил. Пришел к ней с визитом вежливости, увидел, обнял, понял – люблю, как прежде. Терзался ужасно. Начал пить. Трахал все, что в юбке. Не помогало. И в один из вечеров, когда мы сидели с ней за самоваром (я часто ночевал у вас), не выдержал. Во всем признался!

– И что она?

– Вышвырнула меня за порог… Но ты же знаешь, от меня не так просто отделаться. Я полгода за ней ходил, как собачонка, предугадывал все ее желания, заваливал цветами, мало того, совсем перестал пить и трахаться, чтоб она поверила в искренность моих чувств. Я добился своего – она ответила мне взаимностью.

– Вы стали любовниками? – пришла в ужас Лена.

– Да, в полном смысле этого слова. То есть не сексуальными партнерами, а именно любовниками, от слова «любовь»… Мы уезжали вдвоем на выходные, ставили палатку на берегу реки, сидели, обнявшись, у костра, говорили обо всем и ни о чем, занимались любовью… Иногда мы срывались в Питер, чтобы погулять по городу, ни от кого не скрываясь, мы любили целоваться на Аничковом мосту, зная, что здесь нас вряд ли увидит кто-то из знакомых… Лине было трудно исчезать вот так, на несколько дней: у нее дети, муж, но она изыскивала возможность – она полюбила меня так же страстно, как я любил ее…

– Господи, какая наивность! – зло выплюнула Елена. – Она всем своим мужикам давала понять, что они самые лучшие и неповторимые!

– Она любила меня, – твердо сказал Сергей. – Потому что решила родить от меня ребенка.

– Что? – переспросила Лена, не поверив своим ушам. – Что ты сказал?

– Лина забеременела – не специально, так получилось – и приняла решение оставить ребенка. Подарить мне частичку себя, а себе взять частичку меня. Она не побоялась. Знала, что ребенок может родиться ненормальным (мы же единокровные брат с сестрой), но надеялась на чудо. Как она говорила, дитя любви не может быть уродом. Но ошиблась! Летом, когда вы с Эдиком уехали в Коктебель, а твой отец улетел за границу, Лина родила дочь Полину. – Сергей сжал губы так, что они побелели, резко разомкнул их и добавил: – Поля родилась ненормальной. Это стало ясно сразу, как только она появилась на свет. У девочки была огромная голова, пустой взгляд, замедленная реакция, но Лина не хотела верить в то, что ее дочь идиотка, она надеялась, что у ребенка просто небольшое отставание в развитии и крупный череп… Но обследование показало, что наш ребенок олигофрен. Генетический урод. Вместо плода любви получился плод инцеста…