Его величество случай - Володарская Ольга

– Самая ближняя цель – квартира. Туда заскочим.

– Сколько еще ехать?

Отрадов глянул на спидометр, потом на часы и бросил:

– Через четверть часа будем на месте.

Так и вышло: спустя пятнадцать минут они парковались у Аниного подъезда. Пока Сергей пристраивал машину между большущим сугробом и забором, Петр смотрел на окна квартиры. Света не было. Подъездные оконца тоже были темны – видно, опять кто-то вывернул все лампочки.

– Фонарика нет? – спросил Петр у Сергея.

– Есть, но искать долго. Пойдем так, я в темноте, как кошка, вижу, доведу…

Они вошли в подъезд. Поднялись на четвертый этаж: Сергей ступал уверенно, будто на самом деле обладал кошачьим зрением, а Петр – спотыкаясь и боясь кувыркнуться. На нужной площадке было светлее, на бетонном полу в граненом стакане стояла зажженная свеча, озаряя пространство. В желтом ее свете Петр разглядел женщину с веником и кошку с рыбьим хвостом. Первая подметала пол, вторая ужинала. Увидев двоих мужчин, женщина (весьма потрепанного вида, явно пьющая) кокетливо пригладила волосы, а кошка (гладкая, трехцветная, судя по животу, беременная) шмыгнула вверх по ступенькам.

– Вы к кому, молодые люди? – зазывно улыбнулась дама с веником, оценивающе окидывая взором обоих. – Не ко мне?

– Мы к вашей соседке, Анне, – как можно приветливее отозвался Петр. – Вы ее, часом, не видели?

– А зачем она вам? – проигнорировала второй вопрос подметальщица.

Петр открыл рот, чтобы ответить, но тут Сергей, который в момент разговора давил на звонок, воскликнул:

– Похоже, в квартире ее нет!

– Нет, – поддакнула женщина. – Я весь день пытаюсь ее поймать, а все никак…

– Вы кто такая? – поморщившись, спросил Сергей.

– Соседка, Ольга Петрова, – ответила она и указала на дверь, находящуюся напротив Аниной. – Тут живу…

– Значит, весь день ее не было? – уточнил Петр.

– Нет. Я через каждый час стучала – никто не открыл… – Она потрясла в воздухе веником. – Самой убирать приходится, хотя это ее дело! Землю накидала она, молоко разлила она, еще черепки разбила, а подметать мне… Несправедливо!

Пока она жаловалась, Сергей Отрадов изучал замки: пристально их разглядывал, водил пальцем по скважинам.

– Вы чего пытаетесь найти? – спросил Петр удивленно.

– Следы взлома…

– Ой, перестаньте, Сергей Георгиевич, кому это надо…

– Не знаю кому, но дверь пытались вскрыть.

– Бросьте!

– Я вам точно говорю! Я с бывалым домушником в одной камере семь лет отсидел и многому научился… В смысле теории… – Сергей глянул на соседку Ольгу. – Никто сегодня возле этой двери не крутился?

– Вчера только…

– А вчера кто?

– Ясно кто – менты! Вокруг трупа бабы Симы не просто кружились – вальсировали!

– Я не про ментов вас спрашиваю.

– А про кого? – соседка захлопала глазами.

– Подозрительных личностей никаких не заметили?

– Да у нас тут каждая личность подозрительная, – хохотнула она. – Пьянь одна…

Поняв, что ничего путного соседка не скажет, Сергей направился к лестнице, дабы пуститься в обратный путь. Но тут женщина, взмахнув веником, как знаменем победы, воскликнула:

– Видела, видела подозрительную личность! Шарахалась вокруг дома!

– Когда?

– Вчера и позавчера…

– А сегодня?

– Сегодня не видела, потому что из дома не выходила! А вчера с утра я к сараям бегала – вскрыли у нас их, надо было посмотреть, что пропало…

– И? – поторопил ее Сергей.

– И увидела! Стояла она за мусорными бачками, пряталась…

– Она?

– Ну… личность подозрительная.

– Разглядели ее?

– Нет, она сразу смылась.

– Хотя бы можете сказать, мужчина это был или женщина?

– Пальто вроде бабское… По типу халата банного, с поясом. Шляпа не поймешь какая: поля большие, как бы тоже бабская, но вот у Боярского почти такая же, а он настоящий мужик!

– Лица не видели?

– Не… Шарфом закрыто было!

– А раньше вы этого человека не видели?

Она пожевала кончик куцей косы, подумала и выдала:

– Че-то мне кажется, будто видела… Тока не помню, когда точно.

– Неделю, две назад?

– Раньше. – Она наморщила лоб. – Вроде бабка Лина еще жива была…

– Так вроде или точно?

– Не помню я! – Ольга потеребила обслюнявленную косичку и конфузливо пробормотала: – Запой у меня тогда был. Все как в тумане… Но пальто помню и шляпу… Я вроде у этой шляпы сигарету попросила, но она не дала… Смылась, как позавчера.

– Вы почему про шляпу милиции не рассказали? – строго спросил Петр.

– Я ж те говорю – в запое была! На той неделе только оклемалась… – Она сверкнула на мужчин хитрыми глазами. – Не пью и не тянет, да только бабу Симу помянуть бы надо. Через силу выпить стопочку… За упокой…

Петр не понял, к чему она завела этот разговор, а вот Сергей сразу ее раскусил:

– Ста рублей хватит?

– Да, – обрадовалась Ольга. – Четверочек куплю и пельмешек. Помяну.

Отрадов вытащил из кармана смятую сотенную купюру, протянул Ольге. Та молниеносно схватила ее и сразу заспешила в квартиру – одеться да бежать за бутылкой (не четвертной, скорее всего, а пол-литровой). Петр остановил ее, тронув за плечо:

– Вы, пожалуйста, если увидите Аню, мне позвоните, я вам визитку дам…

– Нет у меня телефона, звонить неоткуда. Но передать Аньке, что вы приходили, – передам. Не беспокойтесь.

Выпалив это, она скрылась за дверью. Кошка шмыгнула за ней, едва протиснувшись в щель. Тут же и свеча, догорев, погасла. Мужчины остались на площадке одни в полной темноте.

– Куда теперь? – спросил Петр.

– В коммуналку. Вы знаете адрес?

– Да.

– Тогда пошли! – скомандовал Сергей и, взяв Моисеева за руку, повел по лестнице вниз.

На дверном стекле ломбарда висела табличка «Закрыто», но Эдуард Петрович все же постучал, он знал, что хозяин находится внутри и сейчас, сняв кассу, прячет деньги и особо ценные вещи в сейф.

Из-за двери кто-то (наверное, охранник) пролаял:

– Мы закрылись! Читайте внимательней вывеску: часы работы с десяти до девятнадцати.

Эдуард Петрович лай проигнорировал: постучал вновь.

– Ты тупой? Сказано, закрыты! – рявкнул цербер из-за двери.

На это заявление Вульф ответил очередным стуком, причем более громким.

Терпение охранника лопнуло – он распахнул дверь и, поигрывая дубинкой, вышел на улицу. Со словами «Ну ты че, мужик, не врубаешься?» он шагнул к Эдуарду…

В следующий миг мальчики Вульфа схватили его за плечи и втолкнули в помещение. Эдуард Петрович неспешно вошел следом. Как он и предполагал, Шац был на месте: восседал за угловым столиком и, мусоля пальцы, пересчитывал денежки. Услышав треньканье колокольчика, висящего над дверью, он поднял близорукие глаза (под правым голубел плохо замазанный синяк).

Увидев Эдуарда Петровича, антиквар ахнул и затрясся, отчего банкноты в его руках заходили ходуном.

– Обосрался, Абрамчик? – хмыкнул Вульф. – Значит, совесть не чиста…

Шац метнул панический взгляд на охранника, но того держали крепко: мальчики Вульфа, в отличие от вневедомственников, были ребятами тренированными, крепкими, быстрыми. А местный страж имел толстый отсиженный зад, пивное брюшко, вялые мышцы и притупленную от вечного безделья реакцию.

– Ну, что, Абраша, побазарим по-хорошему? Или мне тебя за яйца к люстре подвесить?

– Я не понимаю, Эдуард Петрович… – залепетал антиквар, трясясь еще больше, купюры же из его руки вылетели и рассыпались по столу.

– Все ты понимаешь – вон как глазки бегают… Ну так что, по-хорошему или по-плохому?

– П-п-о-хорошему, – заикаясь, выдавил Шац. – И Илью не трогайте, пожалуйста, у него двое детей…

– Ну его уже потрогали, – хохотнул Эдик. – Что ж ты, Абрамчик, таких тюфяков нанимаешь? Все денег жалеешь? Зря! Эдак тебя еще раз ограбят, а у тебя, как поговаривают, и так делишки идут ни шатко ни валко…

Эдуард Петрович смерил трясущегося антиквара брезгливым взглядом, потом обратился к одному из своих парней:

– Марат, отведи этого героя, – дернул двойным подбородком в сторону охранника, – в подсобку, проследи, чтоб не рыпался…

– Вы его не убьете? – взволнованно спросил Шац.

– Я даже тебя не убью, если будешь хорошо себя вести… Но в последнее время ты ведешь себя плохо, поэтому ничего не могу обещать…

– Эдуард Петрович, что вы такое говорите?! Я все делаю, как вы велели! После разговора с вашими мальчиками, – он потрогал свой синяк, – я о вас даже с мамой родной не разговариваю, не то что с ментами…

– А нет ли чего такого, что ты от меня скрываешь? – прищурившись, спросил Вульф.

Шац захлопал выпуклыми светло-карими глазами: то ли не понимал, к чему Эдик клонит, то ли «дурочку играл» (с этого хитрожопого станется).

– Что зенки на меня пялишь? – осерчал Эдуард Петрович. – Я тебе не красна девица…

– Я просто вас не понимаю, – пролепетал Шац, опуская очи долу.