Форсаж - Харрисон Колин

Впрочем, вначале все, на что он оказался способен, это поддерживать внутреннее равновесие. К коттеджу тянулась старая телефонная линия, протянутая вдоль проселка, он частенько снимал черную телефонную трубку, всю в трещинах и тяжелую, словно молоток, и думал о тех, кому мог бы позвонить. Он просто-таки слышал, как ему скажут: «Эй, Рик, привет, мужик, давненько ты не объявлялся, давай возвращайся, обтяпаем какое-нибудь дельце». И тщетность возможного разговора открывалась ему. Он скучал по Кристине, да, он в этом мог признаться. Даже четыре года спустя. О сексе он особо не думал – разве только о той ночи в «Сохо Гранд-отель», где он чуть не отдал богу душу, так она его вымотала. Нет, он скучал по тем воскресным утрам, когда Кристина покупала газету и они выходили в город на прогулку, шли в кино. Она любила ходить в кино. И много читала, то ли чтобы убежать от себя, то ли чтобы себя найти. Подметала пол, когда хотела успокоиться. У этой девушки была тяжелая душевная рана. Она грузом лежала на ней, так и не залеченная. «Никому не верю, – однажды призналась она Рику, словно оплакивала себя. – Я хотела бы верить, но где взять силы?» Рик понимал – прошли годы, а ее продолжали мучить воспоминания: Кристина подростком была изнасилована. Она только однажды рассказала об этом Рику и, кажется, пожалела потом: «Ты никогда не сможешь понять, что я чувствую. – Она вытащила метлу из кладовки и начала мести. – Ты не знаешь. Ты ничего не знаешь обо мне».

Припоминая ее слова, он осторожно клал старую телефонную трубку на место. Позже распорядился отключить телефон. Более того: чтобы избавить себя от искушения, нашел деревянную лестницу в амбаре и обрезал провода телефонной линии длиной в четверть мили, которые шли вдоль проселка. Потом скатал их и уложил в кузов своего грузовика. После натянул кусок провода между двух сосен и развешивал на нем одежду для просушки.

Вот такие вещи он делал. Создавал для себя новый мир. Маленький и чистый. Особо ни с кем не разговаривал. Полгода жил с крупной широкозадой женщиной. Сорокатрехлетняя разведенка, дети которой выросли и ушли из дома; у нее были смешливые глаза, и поначалу встречи с ней скрашивали его одиночество. Встретились они в гринпортских доках, где он стоял одетый в болотные сапоги и футболку. Она ела мороженое в рожке.

– Эй, Боб! – сказала она. – Или Билл, или Бифф, или как там тебя, красавца, кличут, – ты весь рыбой провонял. – Она вытерла губы салфеткой и взяла его за руку. – Я твою ручищу и наполовину не могу обхватить.

Он взглянул на нее.

– Мадам, вряд ли у нас найдутся общие темы для разговора.

Но она уже вцепилась в него обеими руками.

– Очень может быть, что найдутся.

Вскоре он понял, что она вовсе не стремилась ему понравиться, да он и не хотел лезть к ней в душу. Он едва справлялся с тем, что происходило в его собственной. Ей нужен был только секс, сказала она ему честно. Он стал наведываться к ней два-три раза в неделю, теребя свой член, пока ехал в грузовичке, входил, уже готовый к эрекции, и брал, проникая так глубоко, как только мог. В своем роде пытался протрахать путь к другому берегу жизни, что – как позже осознает большинство мужчин – всегда безнадежно. Он не находил ее привлекательной, при этом чем-то она ему нравилась. Женщина состояла из щедрых горстей плоти – соски огромные, как кофейные блюдца. Ее зад был не меньше пятидесяти дюймов в окружности, и нужны были силы, чтоб раздвинуть ягодицы. Он понимал, что ей подошел бы здоровенный мужик, способный доминировать, заставить почувствовать себя маленькой. Как-то она закурила сигарету и сказала, чтобы он не останавливался.

– Не хочу ни о чем говорить, – произнесла она.

То есть делай свое дело и помалкивай. Он ни разу не провел с ней ночь, да и не получал приглашения. Натягивал свои застиранные семейные трусы, помыв член мылом, как учил его, когда он еще был мальчиком, старший сводный брат Пол. Влезал обратно в грузовик, иногда катался просто так по темным дорогам, с включенным радио.

Но отношения у них не сложились. Как-то она спросила, отчего он покинул город.

– Ты и правда хочешь знать?

Она ответила: «Да», искушая его. Он начал рассказывать о Кристине, их квартире и ресторанах, в которые они ходили. Женщина посмотрела на Рика странным взглядом, она услышала в его голосе то, чего и не подозревала – беззаветную любовь к той, другой. Она разрыдалась.

– Никогда не слышала, чтобы ты так говорил. Я-то думала, что ты просто здоровенный тупой рыбак. – Она поперхнулась своим внезапным горем, зажгла сигарету, но курить не смогла. – Испортил ты все, – сказала она. – Я хочу, чтобы ты ушел.