Иногда полезно иметь плохую память - Малышева Анна

— Шутит?! — Вера подняла с подушки голову и бросила на Сергея Павловича такой презрительный взгляд, что тому стало не по себе. — Ты бы пошел и послушал, как эта стерва шутит! Как она орала на меня! На весь отдел опозорила! Тебе, кричит, здесь не место! Работать не умеешь!

— И ты, значит, ей кое-что ответила? — спросил помертвевший Сергей Павлович.

— А ты как думал? — возмущенно спросила Вера. — Что мне, молчать прикажешь, когда меня говном поливают?! Ну я ей и сказала: кошка ты несытая, коза, вонючка старая, купи себе намордник…

— Дура, идиотка! — Ему не хватало слов, он задыхался от возмущения. — Ты все это ей сказала?!

Ответа не последовало.

— Сказала, я тебя знаю! — простонал он. — Мерзавка! Я знаю, зачем ты это сказала! Под меня копаешь, да?! Еще и про меня что-нибудь добавила?

— Я сказала, что намордник ей посоветовал купить ты. Чтобы она на мужиков не бросалась, — холодно ответила Вера.

— Чертова девка! — неистовствовал он, глядя на ее обнаженные, чуть загорелые лопатки — юные, желанные, ненавистные. — Мерзавка!

— Это я уже слышала! Скажи что-нибудь поновее. Между прочим, твоя Лена сказала, чтобы я даже на операционный отдел не рассчитывала. Она меня вообще выставить собралась, как я поняла.

— И правильно сделает! — Сергей Павлович все еще глядел на ее спину, не решаясь швырнуть в нее чем-нибудь. Он нутром чуял, что сейчас Веру злить опасно, — холодное напускное спокойствие всегда предшествовало у нее самым страшным бурям. — Ленка выгонит тебя и будет права. Ты надоела всем, — накручивал он подружку, не подозревая, что цели своей уже достиг — Вера была в бешенстве. — Мне, Ленке, всему своему отделу, моему отделу и операционному, кстати, тоже, хотя они с тобой общались редко… Сука ты безмозглая. Ты думаешь, меня с Ленкой так легко поссорить?

Да мы друг друга сколько лет знаем, сколько ссорились, сколько мирились! А ты влезла со своими глупостями… Ну, все! Теперь ни на что не надейся. Ленка тебя вышвырнет, только так!

Вера взорвалась, как первомайский салют, — красочно и громогласно. Извергаемые ею ругательства сначала забавляли Сергея Павловича, потом стали надоедать ему, а потом он испугался, что Вера завелась надолго и, пожалуй, собралась испортить ему весь вечер.

— Ну все, кончай! — потребовал он, когда Вера остановилась, переводя дух.

— Я только начала! — завопила она, кидаясь к нему с явным намерением расцарапать все, что можно, но Сергей Павлович успел отскочить от нее на другой конец комнаты и подготовиться к обороне.

Следующий наскок Веры кончился печально — она была отброшена на постель грубой мужской рукой. Сергей Павлович сказал ей пару ласковых слов и, кипя праведным гневом, ушел на кухню чего-нибудь пожевать.

Ужин, конечно, никто и не думал готовить.

Сергей Павлович на скорую руку сварил себе кофе, сделал пару бутербродов с ветчиной, все время прислушиваясь к звукам в спальне. Там, впрочем, никаких особенных звуков не раздавалось — не хлопало окно, не визжали дверцы шкафа, никто, судя по всему, не собирался кончать с собой или собирать чемоданы.

"Что-то новенькое, — думал Сергей Павлович, сиротливо пристроившись за столиком с чашкой в руке. — Интересно, что она задумала?

Черт, а не наврала ли? Может, ничего она Ленке не сказала, а так только, чтобы меня попугать, все придумала? Нет, не похоже… У них с Ленкой давно к этому шло. А я только масла в огонь подливал. Не надо было сажать Ленку на такой голодный паек. Она, конечно, потому на Веру и наорала, что я больше к ней не захаживаю… Дурак я, форменный дурак! Она же мой главный свидетель, она же должна подтвердить мое алиби, черт бы его взял! А разве сейчас она подтвердит?!"

На душе у него стало совсем скверно.

В спальне что-то стукнуло и покатилось по полу, и он прислушался, затаив дыхание.

«Что-то уронила! — сообразил он. — Черт, мой „Фаренгейт“, не иначе. Вот стерва, я же только на днях его купил. Она еще и разобьет его, пожалуй…»

Он отправился в спальню посмотреть, что там происходит.

— Я ухожу, — отрывисто сказала ему Вера, не поднимая головы. Она сидела на краю посте ли и натягивала на ноги тонкие колготки цвета шоколадного загара. — Я ухожу, и не думай, что я вернусь, — продолжала она, застегивая короткую юбочку на деревянных пуговицах вдоль бедра.

— Я и не думаю, — ответил Сергей Павлович, но на душе у него значительно полегчало.

«Грозится уйти навсегда — значит, никуда не уйдет», — сказал он себе и решил ее немного помучить. — Некстати ты все это устроила, — вздохнул он, заваливаясь на постель. — А я как раз сегодня думал…

Он сделал паузу, и простоватая Вера немедленно истолковала ее по-своему.

— Что ты думал? — быстро спросила она, застыв на пороге спальни.

— Ничего, иди. — Сергей Павлович отвернулся и сделал вид, что задремал.

Вера хлопнула дверью так, что на кухне задрожало какое-то стекло. Сергей Павлович перевернулся на спину и вздохнул.

"Сорвалось! — подумал он. — Нет, не совсем сорвалось, но все же не тот эффект. Все-таки ушла… Что она за моду взяла — бросаться на меня как собака? Дрянной день, паршивый день… Прокуратура, чертов Ручников, его идиотские проповеди, его идиотский сын… Ленка.

Неужели придется ползать перед Ленкой на коленях? Может, звякнуть ей сейчас? Предупредить, что Вера все придумала? Может, Ленку уже допрашивают ребята из прокуратуры из-за моего алиби? Она его подтвердила бы.

Но сейчас?! Нет, срочно звонить! Ах, сколько крови испортила мне эта девка!"

Он обвел глазами комнату. Заметил, что то отделение шкафа, где висела его одежда, открыто.

«Что она там искала? — подумал он. — Деньги, конечно. В карманах рылась. Этого только не хватало… Вот почему она так тихо тут сидела. Пистолет! — обожгло вдруг его. — Она могла найти пистолет!»

Он вскочил и бросился к шкафу. Живо пересмотрел все свои вещи, убедился, что пистолет на месте — лежит на дне, завернутый в старый пиджак. Перевел дух.

"Надо спрятать получше, — подумал он. — Какого, впрочем, беса мне его прятать? Разрешение на ношение оружия у меня есть. Странно, что меня не спросили, есть ли оно у меня…

Впрочем, почему они должны были меня спросить? Разве я главный подозреваемый?"

Он затолкал пиджак обратно в шкаф и проверил остальные карманы. Недосчитавшись двухсот тысяч и пятидесятидолларовой бумажки, он окончательно загрустил. «Верка — сука! — сказал он себе. — Пусть только вернется — покалечу!»

Отойдя от дома на порядочное расстояние, Вера призадумалась, что же ей делать дальше.

Скандал был благополучно завершен, Сергей Павлович получил приличную взбучку, на душе покой, а в кармане юбки — деньги. Но что ей делать со всем этим дальше, Вера совсем не представляла. «Домой пойти? — размышляла она. — Конечно, сейчас! Мать разорется, что я носа целый месяц не показывала. А вся коммуналка будет шуршать под дверью и сплетничать. Не хочу».

О том, чтобы вернуться к Сергею Павловичу, Вере пока и думать не хотелось. Его намек, сделанный перед ее уходом, несколько заинтриговал ее, но она тут же решила, что подарок, если он есть, от нее и завтра не уйдет. А пока-пока Вера велела себе выдержать характер и домой не возвращаться. Она медленно шла по вечерней улице, мельком оглядывая освещенные окна и витрины.

«Поеду в центр, — подумала она, спускаясь в метро. — Прошвырнусь по Тверской туда-сюда…»

Все время, пока она ехала в метро, Вера размышляла о своем кавалере, оценивая все «за» и «против». «Пожилой, конечно, — думала она, глядя на свое отражение в темном стекле вагона. Сама себе она казалась просто ослепительной. — Староват для меня. Не слишком щедрый… То есть когда бабок у него много, он очень даже ничего, а вот когда их маловато… — Вера снова пошуршала бумажками в кармане. — Вон как парень на меня смотрит. — Она обратила внимание на своего соседа справа — молодого, хорошо одетого парня с гладко зачесанными назад темными волосами. — Совсем другое дело, не чета Сергею. На итальяшку похож, обожаю таких. У, смотрит, сейчас дырку прожжет… Пиджак зеленый, дорогой. Ему к лицу. Умеет одеваться, и деньги, видать, есть… Смотрит, смотрит… Интересно, где он сойдет? Следующая — „Тверская“, я выйду. А он?»

Он вышел, и не заметить этого Вера просто не смогла бы. У двери возникла давка — выходящие из вагона столкнулись с входящими, началась перебранка, ее пару раз толкнули, и она почувствовала себя прижатой к мужскому плечу, обтянутому зеленой тканью легкого пиджака. Так их и вынесло на открытое пространство — плечом к плечу, щека к щеке. Вера притворно возмущенно вздохнула, оправляя юбку, бросила на молодого человека бегло-небрежный взгляд и неторопливо пошла к эскалатору, спиной чувствуя его присутствие. Она была настолько уверена, что он тоже поднимается наверх, что решила не оборачиваться, не смотреть, едет ли он. И она не ошиблась. Через несколько минут они уже вместе медленно шли куда-то, разговаривая на ходу.