Иногда полезно иметь плохую память - Малышева Анна

У нее блестели глаза, лицо словно светилось изнутри, и двигалась она осторожно, плавно, как будто устало. «С мужиком была, точно, — сказал себе Сергей Павлович. — На что я еще рассчитывал, в конце концов? Что я, Веру не знаю? У матери она ночевала, как же! Пусть только попробует соврать!» Но он сдержался и предпочел подождать, когда она сама расскажет ему историю своих похождений. Вера, довольно прохладно поздоровавшись с ним, отвернулась к плите и, казалось, всецело ушла в свою стряпню. Сергей Павлович не выдержал.

— Где ты была? — спросил он неожиданно хрипло и рассердился на себя за это.

— В гостях у подруги, — холодно ответила она. — У своей школьной подруги.

— Хорошо. — Сергей Павлович еле сдерживался. — У подруги есть телефон?

— Нет.

— Вот как? А адрес у нее есть? — повысил голос Сергей Павлович. — Где она живет? — Сергей Павлович вытер испарину, выступившую на лбу.

— На «Баррикадной».

— Как ее зовут?

— Александра, — отчетливо произнесла она. — Это все? Что ты еще хочешь про нее узнать? Цвет волос? Брюнетка. Живет одна. Не лесбиянка, если это тебя волнует.

Сергей Павлович с ненавистью смотрел на нее.

— Отвернись, дырку прожжешь, — грубо сказала Вера. — Ты устроил мне безобразную сцену, и я решила дать тебе время остыть. Я бы на улице спала, если хочешь знать, но к тебе не вернулась бы. И спала бы, если бы не вспомнила о Саше…

— Хорошо, — устало сказал Сергей Павлович. — Кстати, нет ли машины у твоей Саши?

— Ни черта у нее нет, — презрительно ответила Вера, пользуясь случаем пожаловаться на свое невезение. — Вроде и работа у нее хорошая, и родители богатые… А обстановка просто жуткая, на унитаз страшно посмотреть.

Правда, одевается она хорошо.

— Ну, все! — Сергей Павлович почувствовал, что больше не вынесет бесконечного Вериного вранья. — Давай ужинать. Хватит!

Потом последовала ужасная неделя — Сергей Павлович прожил ее как в кошмаре. Он даже не знал, что его беспокоило больше — застывшее на месте дело с наследством Стася (адвокат упорно твердил, что необходимо подождать, пока девушка привыкнет к жениху), поведение Веры (она исчезала из дому, когда хотела, — утром, вечером, среди ночи) или белый «Москвич», который стал ему мерещиться везде и даже один раз приснился во сне. Хуже всего было с Верой. Он пробовал пригрозить ей, весьма смутно и неопределенно, но его угроза была встречена со смехом, и он понял, что она его совсем не боится. Он намекал ей на весьма скорое получение подарочка, но наткнулся на поток насмешек и жалоб на его скупость. И Сергей Павлович перестал понимать, зачем она с ним живет. Из банка Веру выгнали, и она: ушла не противясь. Ее исчезновения из дому случались все чаще и длились все дольше, последнее длилось почти сутки. И Сергей Павлович озверел.

— Ну все, сука, я тебя убью! — Он прижал Веру к постели, не давая ей поднять голову, двинуть рукой или ногой. — Ты с мужиком была, я знаю!

— Ну и что? — выдавила из себя побледневшая, но еще больше обнаглевшая Вера. — Ты мне кто? Муж?

Она получила удар по лицу, не имевший ничего общего с пощечиной. Ее голова дернулась, она отчаянно закричала и попыталась вырваться, тут же ослабев от страха. Сергей Павлович ударил ее еще раз и принялся сдирать с нее одежду. Сорвав не совсем свежие белые трусики, он сунул руку ей в промежность.

— Трахалась, сука, — почти удовлетворенно отметил он. — Вся опухла. Сколько раз, говори!

— Четыре! — мстительно пошевелила распухшими губами Вера. Она смотрела на него со страхом и ненавистью.

— Врешь! — Он едва удержался от того, чтобы не сдавить ей горло, — это мягкое, теплое, загорелое горло, на котором билась еле видная голубоватая жилка. — Врешь, сука!

— Пять! — прошипела Вера. — Пять, козел ты старый! Шесть! Десять, слышишь? Столько, сколько тебе и не снилось! Даже когда ты был молодым! Потому что ты козел старый, козел, козел! Тьфу!

И она попыталась плюнуть ему в лицо, но он зажал ей рот ладонью. Его била дрожь. Он ненавидел себя за то, что эти ее слова причиняют ему такую боль. Ненавидел и боялся себе признаться, что с ним случилось самое глупое, что только могло случиться. Он влюбился. "Когда я успел? — думал он, потихоньку отнимая ладонь от ее дрожащего рта. — Месяц назад?

Раньше? Вчера? Я последний дурак. Старый идиот. Она меня сожрет. Разжует и выплюнет.

Я должен ее вышвырнуть, или мне конец. Сейчас. Сейчас же".

Но в тот вечер он только изнасиловал ее — яростно, отчаянно, едва удерживаясь от того, чтобы не заплакать над этим дергающимся, измученным телом.

— Ты и сегодня поедешь к нему? — спросил он через десять минут, когда перестали дрожать руки и удалось всунуть в губы сигарету.

Вера медленно, сдерживая стон, поднялась и села на постели. Потом, пошатываясь, встала, открыла шкаф и принялась одеваться — заторможенно, вяло двигаясь, едва поднимая и опуская руки и ноги. Он наблюдал за ней, не говоря ни слова. Наконец она побрела к зеркалу и так же вяло напудрилась, едва не выронив пудреницу на ковер. В зеркале отразилось ее опухшее лицо, рассеченная нижняя губа, которую" она, морщась от боли, замазала помадой. С минуту она смотрела на свое отражение, потом медленно двинулась к выходу.

— Больше не возвращайся! — крикнул ей вслед Сергей Павлович. — Несчастная идиотка! Я купил тебе бриллиантовое кольцо за пять лимонов, но теперь ты его не получишь!

Вера замерла на миг, но не обернулась. Ушла, не сказав ни слова. Он схватил в объятия подушку и укусил ее.

— Почему ты это терпишь! — Саша ставил ей примочки, а Вера, лежа на его постели, плакала в три ручья. — Все, я разберусь с ним! Завтра же! Дай мне адрес!

— Нет, не надо, — прошептала Вера, сглатывая слезы. — Он тебя просто прикончит. Он и меня убьет. Он настоящий убийца, я знаю.

— Что ты знаешь? — Саша немного отстранился, оглядывая плоды своих трудов. Все лицо Веры было заклеено комками ваты, смоченной в растворе перекиси. — У него есть пистолет, ты ведь говорила?

— Я видела его. — Вера кивнула, и примочки свалились. Саша бросился лепить их обратно, но она воспротивилась этому. — Не надо, они жгутся.

— Ладно! — Примочки полетели на пол. — Тогда скажи, где у него пистолет?

— Дома держит, в шкафу, в старом пиджаке… Впрочем, не знаю… В последний раз я этот пиджак нашла в другом отделении… Может, перепрятать хотел, кто его знает…

— А он не сказал тебе, как именно он собирается тебя убить? — задал неожиданный вопрос Саша. — Ну, не говорил он: «Я тебя застрелю!» — или еще что-то в этом роде?

— Говорил, — решительно солгала Вера.

— Значит, тебе надо забрать у него этот пистолет, — невинным тоном предложил Саша. — Чтобы обезопасить себя. Понимаешь?

— Да ты что?! — Вера, разом позабыв о всех своих увечьях, рывком села на постели. — Ты понимаешь, что он сделает со мной, если узнает?

— А как он до тебя доберется? — так же невинно спросил ее Саша. — Ты ведь не будешь больше там жить.

— Где же я буду жить? — не веря своим ушам, осторожно спросила Вера.

— Здесь. — Саша как будто не понимал, что ее так тревожит. — А что? Тебе не нравится у меня? — Он обвел взглядом тесную комнату. — Конечно, это не люкс, — признал он горькую правду. — Но я ведь уже объяснил тебе, что квартиру получил недавно в наследство от бабки и еще не делал ремонта. Сделаю вот — сама увидишь. А может, и не буду делать. Новую купим — трехкомнатную, а? А эту продадим или сдавать будем.

Вера слушала его слова как самую райскую музыку. Только одно ее несколько тревожило, и она решила немедленно разрешить эту проблему.

— А зачем же мне тогда красть у него пистолет? Я больше не вернусь туда, и дело с концом.

— А развод? — огорошил ее Саша. Она прикусила язык, разом вспомнив всю свою ложь о ревнивом муже и прочем.

— Да, развод, — согласилась она. — Совсем забыла. С тобой все забываю, будь оно все неладно. Он, конечно, будет против.

— Ничего, разведут, — уверенно сказал Саша. — Плохо только, что так или иначе тебе еще придется с ним видеться, а он может в любой момент решить убить тебя, ты сама говорила. Нельзя так рисковать. Ты должна унести пистолет, и мы его спрячем здесь.

— А потом? — хмуро спросила она.

— Потом вернем, — легко ответил он, и ей тоже показалось, что не может быть ничего легче, чем выкрасть пистолет у разъяренного Сергея Павловича.

Но ночью, после осторожного и очень нежного секса с Сашей, она, засыпая, снова увидела перед собой обещанное кольцо. На этот раз оно было таким прекрасным, что Вера поняла: мечтать о нем — мало, важно его получить. Она открыла глаза и полежала немного в темноте, не двигаясь, стараясь дышать ровнее, как будто она уже спит. Саша сопел рядом, как ребенок, уткнувшись в подушку.

«Пойти туда, пока его не будет дома, и поискать кольцо? — придумала было она. — А если он его носит с собой? Ведь он знает, что у меня есть ключи… Заодно я могла бы взять и пистолет, но если я возьму пистолет, не видать мне потом кольца. Значит, сначала кольцо, потом — пистолет… Или вообще не возьму пистолет, на что он мне нужен. Это все мужская блажь. Саше, видите ли, захотелось пушку заиметь! А рисковать буду я! Но как ему это объяснить?»