Японская молитва - Данилова Анна

Она словно скользила по узким, расцвеченным ночными огнями и горящими изумрудами при свете электрических фонарей кронами деревьев улицам в неизвестном направлении в поисках тихого и темного места, где можно было бы припарковать машину, замереть и подумать. Она выехала почти на самую окраину города, свернула на совсем темную улочку и остановилась.

«Это она, она убила своего мужа. Ей стало известно, что мы хотим ее убить. Любая на ее месте поступила бы точно так же. А как еще она могла спасти свою шкуру? Она довольно молодая женщина, полная сил, богатая, преуспевающая, зачем ей было умирать? Она все знала, знала… Знала и про то, что у меня с ним назначена встреча в „Спящем мотыльке“ и что это именно я должна была пристрелить ее… Знала, но опередила нас, сама убила Тахирова… Но где же тогда труп? И зачем она так упорно направляла меня именно сюда, в Лазаревское, где должна была находиться Людмила Белоус… Господи, это она, она и есть Мила… Но зачем же тогда ей понадобилась я? Чтобы отомстить? Чтобы расправиться со мной без свидетелей, насладиться моими страданиями, унижениями? Какую ловушку она мне подстроила? И если не она была любовницей Тахирова, тогда кто же? А почему я решила, что у него была еще любовница? Ее не было! Не было! Была лишь жена, которая очень любила своего молодого и красивого мужа. А муж оказался свиньей. Он захотел избавиться от нее, убить и заполучить себе все ее богатство. Причем собирался убить чужими руками, то есть моими. А что, если пойти от обратного и предположить, что Мила ненавидела своего мужа? Ненавидела и сама мечтала от него избавиться… И вот тогда могло случиться все так, как она и рассказала мне там, в Мичуринске… Я ждала Тахирова в „Спящем мотыльке“, он не приехал, я разозлилась, пришла к выводу, что он просто хотел меня подставить. Я приехала к нему (правда, я ничего такого не помню!), приехала, значит, дверь мне открывает Людмила Белоус, которую я не знаю в лицо, и представляется второй любовницей Тахирова. Да, скорее всего, именно так все и было. Она, жена, выдает себя за любовницу и предлагает мне выпить. Спаивает меня, дает в руки пистолет и провоцирует выстрел… Я убиваю Тахирова, после чего уже ничего не соображаю. Тем не менее я помогаю Миле донести труп до моей машины, мы укладываем его в багажник и договариваемся, что я везу тело в Лазаревское… Но почему именно туда? Мила, представившись Ниной, объясняет мне, что там живет его жена, которой мы и должны подложить труп… Но на улице стоит жара, и только идиот мог придумать этот чудовищный план: переправлять быстро разлагающийся труп по оживленной трассе, проезжая такие крупные города, как Волгоград, Ростов, Краснодар, Туапсе… И она еще говорит, что собиралась подстраховывать меня, отвлекая работников ГИБДД. Но ведь я же поверила! А как тут не поверишь, когда в багажнике действительно натекла кровь и источала такое зловоние?! Но тогда вопрос: куда подевался труп? Кому понадобилось выкрадывать его из багажника? Ответ очень простой: его мог выкрасть лишь тот, кто отлично знал, что труп Тахирова находится именно в багажнике моей машины. Этот человек мог также знать, что это мы с Милой убили его. Или нет: это я убила его. Но кому я могла об этом сказать? Никому. Я никому не могла признаться в совершенном убийстве… Но почему это именно я убила его? А что, если в него выстрелила Нина… вернее, Мила… Да, скорее всего, так оно и было. А потом мне сделали укол или дали выпить какую-то гадость, отбивающую память, чтобы убийство свалить на меня. Пусть. Хорошо. Итак: Мила убивает своего мужа, правдами и неправдами запихивает его труп ко мне в машину и внушает мне мысль, что я должна отвезти его в Лазаревское. И вот я его везу. В машине только я и труп Вадима. Тогда зачем же ей сопровождать меня? А не проще ли остаться дома, делая вид, что она здесь вообще ни при чем? Больше того, обладая огромными средствами, ей ничего не стоит тотчас, сразу после убийства мужа, сесть в самолет и полететь на юг, спрятаться в своем роскошном доме на берегу Черного моря, предварительно купив себе алиби у своих же приближенных: охраны, кухарки, горничной… Или же, чтобы не светиться при регистрации пассажиров самолета, домчаться по знакомой уже дороге до Лазаревского на машине. Но зачем находиться рядом со мной? Какой в этом смысл?»

Внезапно она вспомнила весь последний день. Она с биноклем, одолженным у официантки, рассматривала особняк и сад, принадлежавший Белоус. Она видела и саму хозяйку этого дома… Если верить документу и предположить (хотя она была теперь в этом уверена), что Нина и является Милой, значит, женщина в белых брюках и белой майке, в соломенной шляпе с синей лентой на голове, которая курила на террасе этого дома, и была сама Нина. Другими словами, она, оставив Лену в кафе, спустилась вниз, вошла на правах хозяйки в свой же собственный дом, быстро там переоделась, нацепив очки, скрывавшие пол-лица, вышла на террасу, чтобы там изобразить Милу Белоус (коей она, собственно, и являлась). Это потребовалось ей для того, чтобы Лена поверила в то, что Мила Белоус действительно находится сейчас здесь, в Лазаревском, в своем доме. И что же дальше? Как разворачивались бы события? Предполагать, что она, зная о том, что Лена согласилась вместе с Тахировым принять участие в ее убийстве, желает ей добра – по меньшей мере глупо. Значит, она собиралась совершить по отношению к Лене какой-то непотребный поступок, чтобы отомстить ей или наказать, что, собственно, в создавшейся ситуации одно и то же.