Иллюзия игры - Михалкова Елена

– Ох, грехи мои тяжкие… – Марк сокрушенно покачал головой. – Вот тебе и «не оставили следов». Но Гройс-то каков, а?!

Он обернулся к Храпову, и на лице его мелькнула тревога:

– Вась, что у тебя? Покажи…

– Ерунда, дыра небольшая… – Василий, морщась, показал след на бедре. – В ногу ударил, тварь. А целился-то, поди, по соседству! Спасибо Умнику, снял он его, будто в мишень палил.

– Арнольд, бинты на кухне – быстро принеси! Надо повязку…

Прибежал Арнольд с полной аптечкой, и Марк сперва протер рану перекисью, а затем ловко и умело перебинтовал ногу Храпова.

– Встань! – попросил он. – Идти можешь?

Теперь Юрка понял, почему Марк так встревожился из-за раны Василия. Его беспокоило, сможет ли тот участвовать в налете.

– Все нормально, – проскрипел Василий. – Царапина. Ерунда.

Он, как и Юрка, не сводил взгляда с убитого старика.

– Хорошо, что помогло… Иначе пришлось бы тебя пристрелить, как Гройса.

Произнося это, Марк осклабился, но его шутка пришлась Храпову не по душе.

Ирка остановилась у ограды, прижала ледяные пальцы к щекам и осмотрелась. Никого. Только чуть поодаль стояла машина, превратившаяся в сугроб, а возле нее сидел молчаливый лохматый пес – единственное живое существо на всей улице. Ирка ожидала, что пес хотя бы облает ее, но он не двинулся от машины, словно сторожил ее.

Она запыхалась, пока шла от остановки, где ее высадил водитель-частник, всю дорогу развлекавший неразговорчивую пассажирку бородатыми анекдотами. Надо было отдышаться, согреть руки… Только тогда можно было идти в дом.

Она еще раз повторила про себя все, что должна сделать. «Войти. Подойти к деду. Обнять его или просто повернуться так, чтобы они не видели. Достать пистолет. Направить на Марка. Потом выстрелы. Будет кровь, нельзя терять сознание. После этого…»

Что будет после этого, она обдумывать не стала. Предстояло привести в исполнение первую часть плана.

– Марк! – негромко окликнул Арнольд, отодвинувший штору и осторожно выглядывавший наружу. – У нас гости.

В следующую секунду в дверь постучали условленным стуком.

Все замерли. Юрию неожиданно вспомнилось, как в детстве они играли в «Море волнуется, раз». Нужно было стоять не шевелясь, пока водящий ходил вокруг «морской фигуры», и тот, кто первым терял равновесие, выбывал из игры.

Пятеро взрослых мужчин, застывших в разных позах, как куклы, представляли бы собой смешное зрелище, если бы не мертвое тело рядом с ними.

Стук повторился, и первым пришел в себя Паулс.

– Арнольд, живо за дверь! – вполголоса скомандовал он. – Как войдет, души ее сзади! Юр, открывай!

Юрий не двинулся с места, и тогда Марк, яростно прошипев что-то в его адрес, сам метнулся к двери.

Щелкнул замок, и Паулс отступил, пропуская Ирку.

Девушка неуверенно шагнула внутрь, щурясь от яркого света. Юрий заметил, что одну руку она держит в кармане пальто. Арнольд выдвинулся из-за двери, но Ира увидела тело раньше, чем он успел что-либо сделать.

С губ ее сорвался даже не крик, а стон. Она бросилась через всю комнату и упала на колени рядом с дедом. Дрожащими руками ощупала его голову, отдернула руки. И повернулась к Паулсу, вставая.

– Вы… – прошептала она бескровными губами. – Вы его убили…

Арнольд с Марком еще только подбегали к ней, а Ирка уже выхватила из кармана пистолет, по сравнению с которым оружие Андрея казалось игрушечным.

Но Умник, стоявший рядом, все-таки успел первым.

Он выстрелил три раза – прежде, чем девушка успела нажать на курок. Приглушенные хлопки выстрелов отразились эхом от стен. В ответ громыхнуло, пистолет в Иркиных руках вздрогнул, и белоснежный свитер Умника вдруг стал пропитываться изнутри красным. По горловине расползлось пятно, похожее на огромный маковый лепесток.

Андрей замычал, прижав ладонь к горлу.

Он сделал шаг к девушке, одной рукой удерживая свое оружие. Но выстрела не последовало. Ирка неловко повалилась набок, выронив пистолет, дернулась, попыталась перевернуться и наконец затихла, подтянув ноги к животу, как засыпающий ребенок.

Больше она не шевелилась.

Андрей стоял над ее телом, по-прежнему прижимая ладонь к горлу, и между пальцами у него сочилась кровь.

– Умник… – осипшим от ужаса голосом позвал Юрка, уже все поняв.

Бондарев пошатнулся и сел в лужу, выпустив оружие из пальцев. Никто даже не сделал попытки подойти к нему. Андрей посидел немного, глядя перед собой в одну точку, покачнулся, будто собираясь встать, и упал назад. Тело его ударилось о влажный пол с мягким стуком и застыло.

Теперь Гройс, Ирка и Умник лежали рядом. Старик – раскинув руки, Ирка – съежившись подле него, будто доверчиво уткнувшись носом в его разорванную рубашку. Пальто задралось, открыв худенькие коленки, все в темных пятнах крови. Сейчас она казалась маленькой девочкой. Маленькой неосторожной девочкой, вздумавшей поиграть в чужую игру по чужим правилам.

Бондарев так и не отнял руки от горла. На лице его, обращенном в потолок, застыло удивленное выражение, словно он так и не смог до конца поверить, что его все-таки убили, и игра закончилась.

– Господи… – Юрий перекрестился. Лицо его посерело. – Спаси и помилуй… Раба твоего… грешного… И упокой душу его, Господи…

Он не знал ни одной молитвы, но слова будто сами выскакивали откуда-то изнутри. Ему не удавалось отвести глаз от тела Умника.

– Молиться будешь в церкви, – хрипло сказал Паулс. – А сейчас нужно решить, что делать дальше.

Он обвел взглядом свою группу. Василий прислонился к подоконнику, тупо глядя на пистолет, который выронила девчонка. Юрий шевелил губами, и в глазах его читался страх. Один только Арнольд, хоть и побледнел, держал себя в руках. Он первым отреагировал на слова Марка:

– Уходить надо, вот что. Только прежде следы подчистим.

Василий смог наконец оторвать взгляд от пистолета.

– Как она его… А он!.. С ним точно – все? – выдавил Храпов, кивнув на Андрея. – Может, проверить?

– Даже не сомневайся, – мрачно отозвался эстонец. – Пуля в шею попала. Он еще долго продержался.

Храпов поворочал шеей, будто это в него стреляли, и встал. Боль в ноге заставила его поморщиться.

– Надо было раньше эту сучку грохнуть. Я же говорил… А теперь валить надо. Да поживей.

Арнольд поддержал его:

– Правда, Марк, смываемся. Кто-нибудь мог услышать выстрелы. Если нас здесь накроют с тремя трупами…

Он не закончил. Все и без слов было ясно.

Марк покачал головой. Эстонец осторожно приблизился, разглядывая убитую девушку.

– Дура какая, – почти с сожалением сказал он. – Надо же, какая дура…

– Эта дура едва нас всех не положила! Да, недооценил я ее… И Умника прикончила, тварь… Стой!

Восклицание относилось к Василию, который, прихрамывая, подошел слишком близко.

– Куда полез? – грубо рявкнул Паулс. – К ним в компанию захотел? Если кто в крови перепачкается, то ляжет рядом, ясно?!

Храпов поспешно отошел назад.

– Как она его… – повторил он потрясенно. – Черт, а? А я говорил… Говорил ведь… Слышь, Юр! Ты помнишь, я говорил?

Юрий бессмысленно взглянул на брата.

– Простыня… – без выражения сказал он.

Потоптался на месте, словно решая, куда идти, и наконец двинулся к лестнице, бормоча себе под нос: «Простыню нужно…»

– Эй! – Марк нахмурился. – Стой! Куда?!

Арнольд в два прыжка догнал Юрия, схватил его за плечо.

– Юр, ты чего? – ласково заговорил эстонец. – Далеко собрался?

– Закрыть их хочу, – тихо ответил Юрка. – Не по-человечески они лежат. А под лестницей полный мешок тряпья. Я там видел старую простыню. Пусти.

Он высвободился и пошел, огибая лежавших по широкой дуге. Паулс молча проводил его недобрым взглядом.

– Не наследит он под лестницей? – вполголоса спросил Арнольд. – Нашел время…

Но Юрий уже вернулся, неся в руках грязно-желтую скомканную тряпку. Он расправил ее и неуклюже набросил на тела. На ткани тотчас начали проступать красные пятна.

– Вот так хотя бы… – пробормотал Юрка, отворачиваясь.

Его начала колотить дрожь. Сперва она сидела где-то в животе, затем поднялась к груди и ледяной струйкой скользнула к кончикам пальцев. Ладони Юрки покрылись холодным потом. Он резко вытер их об штаны и поймал на себе изучающий взгляд Марка.

– Вась, дружочек, выйди-ка и проверь машину, – попросил Паулс. – Заодно посмотри, не отирается ли кто-нибудь возле дома. И принеси из гаража форму.

Василий попятился, повернулся и выскочил из комнаты, забыв накинуть куртку.

– Слушай, Марк, зачем форма? – спросил Арнольд. – Видишь, как нехорошо все получилось?

Марк отошел, сел на стул, закурил, коротко затягиваясь. К нему быстро вернулась способность здраво соображать. Сожаление о смерти Умника сменилось пониманием выгоды, которую можно было извлечь из случившегося.

– Может, оно и к лучшему, – негромко сказал он. – Да перестань ты таращиться на них! – крикнул он Юрке, и тот вздрогнул. – Отойди оттуда!