Лицо в тени - Малышева Анна

– Вы бы хоть поздоровались, – тревожно сказала мать, когда наконец поняла, что сестры до сих пор не перекинулись друг с другом ни единым словом. – Неужели опять поссорились? Когда вы успеваете?!

– Да оставь ты их, – перебил ее отец. Он выглядел расстроенным, как будто встреча с дочерью принесла ему меньше радости, чем он ожидал. – Пусть ведут себя как хотят. Обе взрослые.

Илья самостоятельно наложил себе огромную порцию – тут были и салаты, и колбаса, и консервированная рыба – и теперь сосредоточенно ел, помогая себе большим куском хлеба. Если он и испытал радость, увидев мать, то теперь окончательно пришел в себя. Впрочем, дети не были в курсе настоящего положения дел, и когда их известили, что мать вернулась, испытали только вполне естественные чувства. Тревога к этим эмоциям не примешивалась.

Только Катя веселилась и щебетала, как птица – она не притрагивалась к еде и жалась к матери, пытаясь засунуть ей голову под локоть. Марина, которая из-за этого не могла есть, только смеялась. Василий положил вилку и попросил дочь вести себя потише. У него-де болит голова.

Но Катя его не послушалась – надо сказать, что этой девочке прощалось очень многое. Куда больше, чем ее старшему брату. И уж неизмеримо больше, чем ее матери, которой прежде не прощалось ничего.

– Мам, а где ты была? – спросила она. – На даче, да? Колонку починили?

– Что? – растерялась Марина и тут же подтвердила: – Да-да, уже починили.

– А когда мы туда опять поедем? – продолжала ластиться к ней девочка. – Завтра, да? Папа, ты нас отвезешь?

– Завтра не получится, – мягко сказал ей Василий.

– А когда, пап?

– Пока подождем туда ехать. Вам нужно готовиться к школе.

Это сообщение повергло Катю в глубокое уныние. Она успела забыть, что нужно идти в школу – и немудрено, ведь она была всего-навсего второклассницей.

– Ой, ну теперь все! – трагически заявила она, разом садясь на своем стуле прямо и отпустив материн локоть. – Теперь копец.

– Катька! – одернула ее Марина. – Что это за слово?!

– Так в школе говорят, – хитренько сообщила ей дочка.

– Дураки говорят, а ты повторяешь!

– А все говорят. Что – все дураки?

– Ну вылитая Алина! – вырвалось вдруг у матери. Она умиленно смотрела на внучку, вовсе не собираясь ее ругать. Зато Василия так и передернуло. Алина внутренне ликовала. Такое говорилось не впервые – малышка в самом деле иногда становилась удивительно похожей на свою тетку. И для Василия это было как нож в сердце. Тем более что девочку он очень любил.

Единственная тема, которая обсуждалась за столом, при детях, было Маринино здоровье. Говорили в основном женщины – и в конце концов та сдалась и согласилась показаться врачу прямо завтра. Василий не слушал – он медленно ел, думая о чем-то своем. Илья развернулся на стуле и, держа тарелку на весу, принялся переключать каналы телевизора. Его никто не одернул. Отец тоже думал о чем-то своем. А Катя, неохотно повозившись со своей порцией – ела она мало, – вдруг так и подпрыгнула – даже стол слегка покачнулся.

– Мам?! – как всегда, бесцеремонно вмешалась она в разговор. – А где Дольфик?!

– Мам, а правда, – очнулся Илья, который до этого смотрел какую-то передачу. – Где пес? Ты что, на даче его оставила?

Алина подняла глаза на сестру. «Ну и что она скажет? Она-то знает об этом или нет? Должна знать. Утром, когда я встала, не было уже ни ее, ни пса. Они исчезли одновременно. Он – в подвал. Она – еще куда-то. А в то, что он просто убежал из дома и бросил хозяйку – в такое я не верю. И не верю, что кто-то убил его потом на улице, принес к нам и скинул в подвал. И аккуратно запер входную дверь, и не выбил ни единого стекла? Шпана так не поступает!»

– Ну мам? – не отставала Катя.

– Дольфик куда-то убежал, – наконец сказала Марина.

– Мам, ты что?! – Услышав это известие, Катя выскочила из-за стола, с шумом оттолкнув свой стул, задохнулась от горя и гнева… Через секунду она заплакала.

Илья тоже встал:

– Мам, ты чего? И ты уехала?! Надо же искать! Когда он сбежал?!

Марина безнадежно отмахнулась и тут наконец встретилась взглядом с сестрой. Та смотрела на нее пристально и упорно – и в этом взгляде ясно читалось, что она не верит ни одному ее слову.

– В самом деле, Марина, когда он сбежал? – медленно сказала она.

– Он? В понедельник… – слегка задыхаясь, ответила та.

– Утром? Ночью?

– Не знаю… Когда я встала, его уже не было. Дети, идите играть!