Лицо в тени - Малышева Анна

– Ну, милые мои… У вас семь пятниц на неделе! Ведь пару дней назад ты, Вася, сказал, что для этого мне придется с вами судиться. Как это жена тебя переубедила? Да что же это творится?

Мать попробовала ее успокоить, дотронувшись до руки, но девушка этого даже не заметила. Она распалялась все больше – тут было все: гнев, обида, недоумение:

– Я тебя, Васенька, просто не узнаю! Когда ты что-то делал для ее подруг? Что это за подруга такая? Посмотреть бы на нее, познакомиться! Ты же для этой подруги на все готов – и свои сбережения отдать, и в долги залезть, и лишить детей летнего отдыха… И даже с них – с пенсионеров, – она указала на родителей, – даже с них ты готов содрать столько, что им потом никогда не расплатиться!

Он тоже встал – медленно и с какой-то угрозой в каждом движении:

– А это мое дело.

– Твое, – согласилась она. У нее внутри все дрожало, но Алина чувствовала, что лицо остается спокойным. А может быть, даже наглым – она старалась придать ему такое выражение. – Но и мое тоже. Это мои родители, ты понял? Со своей женой творите что хотите, это ваше дело, сами и расплатитесь. С подругой или еще с кем – мне все равно. Но мои родители…

Но тут вмешался отец. Он заявил, что, в конце концов, у него тоже есть право голоса, так или нет? И, обращаясь к зятю, сообщил, что первым своим долгом считает помочь своему собственному ребенку. Алине. Хотя она, слава богу, в операции не нуждается, но помощь ей сейчас очень нужна, и никто, кроме родителей, ей помочь не сможет.

– Вот-вот, – радостно подтвердила мать. – А кто умеет просить – тот без денег никогда не останется! Давать нужно тем, кто никогда не просит! Мне, Мариночка, твоя подружка не нравится! Вот вы дадите ей денег, а она возьмет своего ребенка и мотанет с ним в Америку, якобы лечиться! И поминай их там, как звали!

Марина даже не смогла возразить. Отец сказал, что денег, которые он занимал собственноручно, им никогда не видать. Он злился все больше – и немудрено. Алина слушала, упрямо закусив губу, и представляла себе, каким для него тяжким испытанием были эти дни – поездки по родне, по знакомым и почти полузабытым друзьям… Просьбы, уклончивые ответы, обещания и снова просьбы… Просить отец умел плохо. Тут она пошла в него. Он никогда не делал долгов и очень этим гордился. Однако, когда Марина так напугала их по телефону, он про свою гордость забыл. И вот выяснилось, что она просила не за себя.

– Ты просто шантажистка, – заявила Алина сестре. – Мам, пап, идемте отсюда, а? Вы же видите – этим двоим только деньги нужны. Какая там подруга, откуда она? Может, они все это выдумали, чтобы выманить у вас денег? Может, Васечка, ты сам ни у кого взаймы и не брал? А Маринка пересидела эти дни у твоих родителей? Ты же знаешь, такими методами всего можно добиться!

Но тут она перегнула палку – сестра вскочила и теперь стояла в такой странной позе, будто собиралась драться.

– Да, знаешь, это было уж слишком! – плачущим голосом сказала мать, обращаясь к старшей дочери. – Ты по телефону говорила так, будто у тебя нож к горлу приставлен… Конечно, мы чуть с ума не сошли! Подумала ты об этом? Подумала или нет? По-человечески нельзя было объяснить?! Подруга… Ну приведи ты ко мне эту подругу познакомь, пусть она сама мне все расскажет…

– Ей некогда! – отрезала та.

– Значит, ты врешь, – запальчиво заявила Алина. – Идемте отсюда!

И они в самом деле собрались уходить. Мать уже убирала в сумку смятый носовой платок – она все-таки заплакала, – как вдруг Марина, очень бледная, подала голос:

– Вы просто не понимаете, что сейчас делаете. – Она говорила тихо, совершенно безнадежно, будто не рассчитывала, что кто-то к ней прислушается. – Мне деньги нужны, очень нужны.

Мать хотела что-то ответить, но не успела – Алина вытащила ее в прихожую, а затем и на лестницу. Отец уже спускался во двор. Даже по его спине было заметно, как он расстроен.

Они уселись в старую отцовскую машину, и он принялся возиться с зажиганием. Мать, сидя сзади, опять заплакала – бесшумно и сдавленно. Алина повернулась:

– Мам, не надо. Ну что теперь поделаешь? У них какие-то тайны, не хотят говорить – им же хуже.

– Я думаю, нужно было отдать деньги, – выдавила та.

Алина вспыхнула:

– Зачем, мама? Зачем? Чтобы совесть была чиста? А у них совесть есть?

– Ну хватит, валькирия! – прикрикнул на нее отец. Он никак не мог завести машину. – И без тебя тошно!

– Паша, может, занесешь им деньги? – обратилась к нему мать. – Марина так на меня посмотрела, когда мы уходили…