Охота на крылатого льва - Михалкова Елена

Доменико, который уже погасил ярость, вскипевшую в крови при мысли о Бенито, смог улыбнуться. Хорошие мальчики. Видит Бог, хорошие! Добрые, преданные, готовые на все ради отца. Он не сомневался, что любой из них отдал бы за него жизнь.

– Нас будет не двое, – мягко сказал он. – Во-первых, вы забываете об Адриане. Луиджи довериться уже нельзя, он больше похож на заплесневелый хлеб, чем на разумное существо. Но на Адриана можно положиться.

– А кстати, где он? – озадачился Даниэле. – Почему мы его не видели с самого утра?

– Потому что он занят кое-каким делом. И если у него все получится, моя задача существенно упростится.

Сыновья поняли: это все, что отец готов им рассказать по поводу странной отлучки Адриана, и больше вопросов о нем не задавали.

Но их по-прежнему интересовало все остальное.

– Ты сказал, «во-первых», – вспомнил старший сын. – Есть и во-вторых?

– Непременно есть! – промурлыкал Раньери. Глаза его по-волчьи блеснули.

Пьетро и Даниэле вопросительно взглянули на Франко, словно ожидая пояснений от помощника отца. Но тот и сам ничего не понимал.

– Мой старый друг вчера вечером прибыл в Венецию, – сказал Раньери с теми же мурлыкающими интонациями, пугавшими сильнее, чем любой крик. – Старый дружище, которого я не видел вживую много долгих лет. К счастью, у меня хранился его портрет.

Кристиан первым сообразил, о ком идет речь.

– Неужели дядя Йаков? – недоверчиво спросил он.

– Не может быть!

– Я его помню! – Пьетро расплылся в счастливой улыбке.

– Конечно, ты помнишь его, Пепе, – ободряюще кивнул Доменико. – Вы все должны его помнить. Он привозил вам такие чудные подарки, когда навещал нас…

– На коленке меня качал! – вспомнил Даниэле. – Он правда здесь?

– Здесь, здесь. Йакову потребовалась моя помощь, и две недели назад я отправил одного очень полезного человечка туда, где он скрывался. В Грецию. Мы смогли переправить его сюда только вчера. Он отдыхал. Но теперь сможет нам помочь.

После недолгого молчания Кристиан выразил то, что беспокоило их всех:

– Сколько Йакову лет? Ты уверен, что ему хватит сил?

– На то, что я задумал для него, – хватит, не беспокойся.

– Это его фото я видел в кофейне? – поинтересовался Франко.

– Фото… – протянул Доменико, глядя куда-то мимо него. – Да. Я рад, что долго смотрел на этот снимок. Забвение пагубно для мести. Воспоминания выцветают, и ты уже не понимаешь, кому хотел отомстить. Где тот человек? Как он выглядит? Да и есть ли он? Реальный Монте-Кристо никого не стал бы разыскивать через много лет, потому что не вспомнил бы облика своих врагов.

– Папа, ты о чем? – озадачился Франко.

Раньери не слышал его. Он думал вслух, глядя в окно:

– Человек отличается от животного тем, что умеет мстить. Только лучшие, умнейшие из тварей Божьих способны на это, вроде слонов или дельфинов. Вот свидетельство разумности – умение не забывать и не прощать принесенное зло! Тем самым способствуя уменьшению его в этом мире.

Врагов? Сыновья испуганно переглянулись. Они и мысли не допускали, что их отец от старости начал заговариваться, но его слова звучали как бред сумасшедшего!

– Папа, это же твой друг, – осторожно напомнил Кристиан. – Мы все помним его. Ты рассказывал о нем много раз!

– В самом деле?

Раньери обернулся, и все трое непроизвольно отступили, увидев его лицо.

– Мой старинный друг! – улыбнулся Папа. – Переспал с моей женой – совершенно случайно, конечно же! А она совершенно случайно родила от него ребенка.

С губ Пьетро сорвался тихий вскрик.

– Неужели я никогда не упоминал об этом? – удивился Раньери. – Что ж, сейчас подходящее время.

– Ты шутишь? – пришел в себя старший сын.

– Нет. Это правда.

– Почему ты ничего не рассказывал?!

– Полагал, что вам ни к чему об этом знать, – вздохнул Раньери. – Да и, честно говоря, был уверен, что Йаков никогда здесь не появится. Но судьба любит запоздалые шутки.

– Папа, откуда ты знаешь? – с ужасом пробормотал младший. – Про Алессию и твоего друга?

– Твоя мать призналась в этом перед смертью. Вернее, я выбил это из нее. Не буквально! – покачал головой Раньери, увидев, как изменился в лице младший сын. – Просто уговорил. Обманул, если хочешь. Мне необходимо было узнать, и я узнал.

– А… Он сам…

– В курсе ли он? Нет, понятия не имеет. Ему, видишь ли, было так стыдно перед другом, жену которого он трахнул, что Йаков решил больше не показываться мне на глаза.

Пьетро, не выдержав, по-детски прижал к ушам ладони.

– Если вы подумаете, мальчики, – спокойно продолжал отец, не обращая на него внимания, – то поймете, что это и есть самое прекрасное во всей истории.

– Что именно, Папа?

– Йаков понятия не имеет, что мне все известно. Для него я по-прежнему верный старый друг.

Доменико Раньери закурил сигару, хотя всю неделю не играл в свою игру. Но сейчас он чувствовал, что выиграл где-то в другом месте, где ставка была неизмеримо выше.

Он получит перстень.

Русская женщина, Бенито и его старый друг-предатель будут мертвы.

«Господь любит меня!» – подумал Раньери и засмеялся:

– Назначайте встречу в складах Бари!

– Господь отвернулся от нас! – горестно взвыл Рвтисавари, услышав о том, где назначен обмен. – Склады Бари! Будь ты проклят, Раньери!

Макар усмехнулся.

– От тебя он отвернется только тогда, когда люди снова станут ходить нагими.

– Пальмовые листья-то всегда пригодятся, – пробормотал толстяк и, поймав взгляд Бабкина, приложил палец к губам: – Молчу, молчу!

«Вот и молчи, – недобро подумал Сергей. – Тебе-то ничего не грозит. Ты, дорогой, вовремя соскочил. И хотя осуждать тебя за это трудно, нечего тут привлекать Господа к нашим делам».

– Что такое склады Бари? – вслух спросил он.

Бенито придвинул лист бумаги и начертил схему.

– Вот берег. Из берега выдается небольшой «язык». На нем – контейнеры. Это называется склады Бари.

– Что в контейнерах?

– Все! – коротко ответил Бенито. – Шмотки, продукты, запчасти, детали… Все товары, поступающие в Венецию. Неподалеку проходит железная дорога. Грузы доставлялись по ней, все распределялось по контейнерам. Потом прибывали катера, на них перебрасывали все, по каналам переправляли в город.

Бабкин обратил внимание, что переводчик бойко перешел с настоящего времени на прошлое.

– Подожди! Железная дорога? Так доставлялись или доставляются? Если второе, это должно быть самое людное место в Венеции после Сан-Марко! Погрузочные работы, контролеры, работяги… Тогда обмен ничем серьезным не грозит, там будет полно свидетелей.

Бенито поморщился и перечеркнул рельсы на своем рисунке.

– Есть другая дорога, проложена два года назад. Она удобнее. Все хранилища перенесли в другое место. На Бари сейчас тишина. Остались только те грузы, которые подвозят с моря. Их немного. Там маленький порт, доки, краны, но даже это сейчас в запустении.

Бабкин поднялся:

– Короче, так! Надо глянуть своими глазами. Макар, на сколько этот хромоногий назначил обмен?

– На четыре.

– Уже темно будет?

Оба взглянули на Рвтисавари.

– А что вы на меня смотрите? – почему-то обиделся грузин. – Как будто я такой лентяй, только и делаю, что вечерами выползаю на балкон – и давай закатом любоваться! Вон, у Бенито спросите.

И без всякой видимой логики прибавил, покраснев:

– В пять тридцать солнце садится.

– Значит, светло!

– Относительно.

– В любом случае рекогносцировку местности надо провести, – кивнул Макар. – Серега, бери парня и отправляйтесь туда. У нас с Леонардо здесь кое-какие дела. Будьте очень осторожны! Раньери мог устроить там засаду.

– Ну, кольца-то у нас нет, так что пользы от нас немного, – усмехнулся Бабкин.

– Мы понятия не имеем, из чего этот Папа сможет извлечь пользу.

Макар Илюшин даже не подозревал, насколько он близок к истине. Ему и в голову не могло прийти, что Доменико собирается использовать профессионального убийцу, против которого даже прекрасно тренированный Сергей оказался бы бессилен.

– Оружие с собой есть? – деловито осведомился Рвтисавари.

– Откуда!

– А нужно?

Сергей немного подумал и качнул головой:

– Нет. Устраивать там перестрелку – это безумие! Лучше погибнем героями.

– Лучше вернитесь трусами, – попросил Макар. – Правда, Серега, давай там аккуратно.

Бабкин широко ухмыльнулся.

– Иначе жене твоей все расскажу, – невинно добавил Илюшин.

Улыбка сползла с лица сыщика. Как всякий человек, счастливый в браке, он был немного подкаблучником. Узнай Маша о том, что он рисковал попусту, Бабкина ждал бы такой прием, по сравнению с которым даже возможное нападение людей Раньери показалось бы встречей с бывшими одноклассниками: неприятно, местами противно, кое-где бьет по самолюбию, но в целом не смертельно.