Этюд в розовых тонах - Данилова Анна

Особенно ее раздражала одна клиентка, которую в их салоне принимали с особой почтительностью и даже бесплатно угощали кофе. Это была крупная статная дама со светлыми волосами, уложенными в высокую прическу, и, судя по обрывкам сплетен, долетавшим до Али, клиентка эта работала в правительстве города. Однажды, когда они с одной из девчонок-парикмахерш прогуливались по центру города, Але показали дом, в котором жила эта клиентка. Спрятанный в тихом и уютном дворе пятиэтажный дом с балконами, пластиковыми окнами и белыми чемоданчиками кондиционеров.

Эта дама давала щедрые чаевые и всем своим видом словно хотела показать, какая она добрая и как ей хочется сделать всем приятное. Но только не Але. Быть может, поэтому, когда тишину теплого и уютного салона разорвал ее визг, Але стало хорошо и весело на душе. Крови было мало, а крика и шума много. Административно-правительственная дама не стеснялась в выражениях и чуть было не набросилась на нее с кулаками. А ведь Аля ей всего лишь прихватила немного «мяса» на пальце, потянув за заусенец. И тогда случилось то, чего меньше всего ожидали все присутствующие в салоне кроткие овечки-мастера: Аля Вишня смахнула со своего столика все банки и пузырьки с разноцветным лаком, по полу рассыпалась розовая соль, и во все стороны полетели инструменты. С выручкой в кармане и гордо поднятой головой Аля покинула салон, даже ни разу не обернувшись. Ей было глубоко наплевать и на свои, купленные на собственные деньги, инструменты и лак, на все то, что она оставляла за прозрачными дверями ставшего ей ненавистным салона. Ей казалось, что там же она оставляет и свое унизительное прошлое и что теперь жизнь ее пойдет по-другому. Внутри ее бесновалась надежда, рвалась наружу и сулила ей немыслимое счастье.

Придя домой, однако, она поняла, что в ее жизни на самом деле появилось нечто довольно новое. Вернее, хорошо забытое старое. И этим новым и старым был ее отец, вернувшийся из своего очередного гражданского брака. Понятное дело, что он открыл дверь своим ключом, вошел в квартиру, помылся (в комнате пахло мылом и влажностью), съел Алин ужин и теперь, вытянувшись на диване, смотрел телевизор. Сейчас он казался неотъемлемой частью гостиной, чуть ли не центральной, пусть даже немного и подзабытой, фигурой.

– Папа? – Аля стянула с себя сапоги и в шерстяных носках прошла к дивану, чтобы убедиться, что отец реален и что это не призрак. – Ты?

– Привет, детка, – отец широко улыбнулся ей своей удивительно белозубой для его возраста улыбкой. Он был красивым брюнетом с синими глазами и хорошими манерами, которого очень любили женщины. – Я вернулся. Как ты? Судя по тому, что на ужин у тебя была жареная курица, у тебя все в порядке.

– Тебя выгнали? – Аля имела в виду его очередную гражданскую жену, которую он, вероятно, обобрав до нитки, разлюбил, не успев полюбить.

– Как ты можешь говорить такое о родном отце?! Я сам ушел.

– И что же ты теперь намерен делать?

– Жить с тобой. Слава богу, у нас с тобой двухкомнатная квартира, причем не самая маленькая, а потому нам, я думаю, здесь не будет тесно. Или ты живешь здесь не одна? – В его голосе Аля уловила напряжение и одновременно усмешку. Понятное дело, ему бы хотелось, чтобы она была одна.

– Я одна, успокойся. Но только предупреждаю сразу: кормить тебя не собираюсь. Ты – здоровый мужик, а потому заботься о себе сам. И носки стирай себе сам. У меня и так дел невпроворот.

– И где же мы сейчас трудимся?

– В парикмахерской. – Она зажмурилась на мгновение и увидела полные ненависти глаза своей последней клиентки, размахивающей окровавленным пальцем.

– Вот и отлично.

И, сказав это, отец поудобнее устроился на диване и даже прикрыл от удовольствия глаза. Аля же, понимая, что ей сегодня не светит провести вечер на любимом диванчике, пошла в ванную, а оттуда в спальню. Нырнула под теплое одеяло и сразу же уснула.

Утром она сварила кашу, кофе и накормила отца завтраком.

– Какие у тебя сегодня планы? – спросила она довольно спокойным голосом, стараясь хотя бы с самого утра не выказывать свою неприязнь к отцу. – Ты будешь искать работу?

– Конечно, детка. – Отец посмотрел на нее тем долгим взглядом, который она не терпела, потому что в нем не было ничего, кроме презрения и насмешки.

– Вот и отлично.

– А ты пойдешь на работу?

– Я вчера уволилась, – вынуждена была признаться она и, понимая, что отец не поверит ей и воспримет ее слова лишь как желание поскорее заставить его работать, добавила: – Со скандалом. Теперь ты понимаешь, насколько не вовремя ты сюда явился. Может, вернешься к своей мадам?