Запасной выход - Малышева Анна

– Будешь посещать концерты своего Жени.

Я промолчала.

На работе мне даже выговора не сделали – все были с тяжелого похмелья, и я незаметно проскользнула за свой стол. Начальство меня заметило только после полудня. К этому времени я уже успела выяснить, что Толя подал заявление об уходе – по собственному желанию. Услышала разговор двух сотрудниц – краем уха. А потом в коридоре, отправляясь на лестницу покурить, встретила его самого.

– Какими судьбами? – сонно спросил Толя.

Я объяснила.

– А я вот, наверное, делаю глупость, – пожаловался он. – Но не могу я тут больше сидеть. Понимаешь, на том радио мне сразу дают весь музыкальный отдел.

Оказалось, что он собирается уходить на только что созданную радиостанцию. Зарплата пока была маленькая, зато перспективы роста – серьезные. Толя дружески похлопал меня по плечу и сказал, чтобы я выжала из своей новой работы все, что смогу.

– А когда выжмешь, переходи к нам, – заявил он. Тон у него уже был начальственный. Я поблагодарила и уже собиралась попрощаться, когда он спросил, как дела у моего знакомого, который создал группу.

– Я с ним больше не вижусь, – ответила я.

– Ну и зря, – заметил Толя, продолжая нервно позевывать. Еще ни разу я не видела его абсолютно выспавшимся. – Кто знает, что его ждет? Вдруг он добьется успеха? Кстати, ты не узнала, кто занимается его раскруткой?

И тогда я назвала адрес, где проходило прослушивание. Толя перестал зевать и внимательно вы-слушал меня. Я сообщила только самые общие сведения – адрес, этаж, где располагалась студия, да припомнила кое-что о внешности людей, которых там встретила. Он страшно оживился:

– Говоришь, там был маленький блондин, в очках, полный? Говорит как-то странно, шепелявит?

Я подтвердила. Он пришел в возбуждение и как-то странно на меня взглянул. А потом вдруг заулыбался:

– Слушай, твой друг… Он, часом, не «голубой»?

Я онемела. А он весело продолжал:

– Да я нормально к ним отношусь, милые ребята, без предрассудков. Только этот продюсер – такого цвета, ничего дурного тут нет, конечно.

У меня едва хватило сил, чтобы открыть рот и сказать что-то невразумительное. Что-то вроде «конечно, ничего дурного…», Толя попросил у меня зажигалку, закурил и, попрощавшись, стал легко перепрыгивать через ступеньки. Он побежал вниз. А я, постояв на площадке еще минуту, вернулась в свой кабинет. Черт знает что творилось у меня на душе. Я ведь, кажется, уже дала себе слово не принимать близко к сердцу подвиги своего бывшего жениха. Но что толку давать слово, если у тебя нет сил его держать. И все время, которе я провела за компьютером, разбираясь в «наследстве» ушедшей в декрет сотрудницы, я вспоминала один эпизод. Мне он казался смешным. Но это было раньше.

В этом году, в конце августа, я зашла к Жене в магазин. В это время наступает оживление в торговле. А летом, как правило, в магазин заходит намного меньше покупателей, чем обычно. Люди находятся в отпусках, а приезжие больше времени проводят на рынках или в культурных центрах столицы. Так или иначе, Женя скучал у себя за прилавком, перелистывая какой-то потрепанный журнал. Я подошла, он поцеловал меня в щеку и сообщил, что с утра продал всего два диска. И те – постоянным клиентам. Мы поболтали немного, обсудили страшную жару, и я уже собралась было сбегать на улицу, купить нам по банке газированной воды, когда к прилавку подошел покупатель. Чтобы не мешать Жене работать, я слегка отодвинулась. Но не ушла – мы еще не обсудили, что будем пить.

Этот мужчина был похож на солидного отца семейства. Род его занятий я бы определила с трудом. Но что-то, явно не связанное с искусством. Скорее, банковский служащий или мелкий чиновник. Брюшко, обтянутое свежей белой рубашкой, хорошие брюки, сотовый телефон в нагрудном кармане, красноватое от загара лицо. Свежий запах одеколона. Женя с улыбкой обратился к нему и предложил помочь. Тот попросил показать диски какой-то старой группы – уж не помню, какой именно. Я запомнила другое – его взгляд, когда Женя отвернулся и присел на корточки, чтобы отыскать требуемый товар на нижних полках. Мужчина смотрел ему в затылок с каким-то странным, оценивающим выражением. Потом принялся рассматривать его бедра, спину, обнаженные руки.

Женя по случаю страшной жары надел майку без рукавов. Когда на прилавок были выложены все требуемые диски, мужчина с улыбкой завел разговор об этой группе. Ну, наконец, вспомнила! Он просил «Смоки».