Запасной выход - Малышева Анна

– Девушка, я не уполномочена раздавать чьи-то телефоны, – наконец, заявила она. – Если вам что-то нужно – найдите другую возможность с ним встретиться. Или оставьте записку. Если я его увижу, то передам.

Я согласилась на этот компромисс, и дама повела меня в свой кабинет – это была следующая дверь по коридору. Там она выдала мне ручку и лист бумаги. Я присела к столу, написала несколько слов и тут же все зачеркнула. То, о чем я хотела спросить, нельзя было доверять ни бумаге, ни этой женщине. Она заметила мои колебания и поинтересовалась:

– Вы вообще-то с ним знакомы?

– Да, – ответила я. – Я его невеста.

– Кто вы?! – воскликнула она, и в ее голосе прозвучало искреннее изумление.

Я повторила. Она смотрела на меня, как на привидение. Казалось, на меня уставились даже крупные пуговицы на ее твидовом пиджаке. Да и глаза у нее были похожи на слишком крепко пришитые к лицу серые пуговицы. Они были очень глубоко посажены и окружены мелкими морщинками – будто вокруг собралась ткань. Дама присела напротив меня, все еще не спуская взгляда с моего лица. Я отложила ручку:

– Почему это вас удивляет? – спросила я.

– Почему? Да нет, – будто просыпаясь, ответила она. – Вы действительно его невеста?

Я повторила это еще раз, уже всерьез рассердившись. Дама неожиданно представилась:

– Елена Викторовна.

– Надя, – коротко ответила я. – А вы успели познакомиться с Женей?

– Я видела его пару раз, – сдержанно сообщила она.

– И как, по-вашему, есть у него шанс пробиться?

Она пожала плечами – впервые в этом представительном манекене проявилось нечто человеческое. Это была растерянность.

– Начальные шансы почти у всех равны, – сказала она. – А вот то, что происходит потом, зависит от разных причин.

– От хорошего продюсера, я думаю?

– В основном.

– Жене попался хороший продюсер? – Я постаралась вложить в свой вопрос как можно больше простодушия. Но Елена Викторовна совсем не обратила на это внимания. Она сидела, о чем-то задумавшись, и часто стучала кончиком карандаша по пустому стакану. Затем подняла на меня глаза:

– Знаете, Надя, мне довелось разговаривать с вашим женихом. Как раз двадцать девятого, когда он сюда приехал. Мы сидели вот в этом кабинете, пили кофе, беседовали. В основном о нем. Он рассказывал, чем занимался, как жил. О невесте он не произнес ни слова.

Она слегка подняла бровь, следя за моей реакцией. К своей чести могу сказать – никакой реакции не было. Я просто ее слушала.

– Вы ничего не преувеличиваете? – мягко спросила она. – Может быть, невеста – это слишком сильно сказано?

– Мы прожили вместе два года, и все называли нас семьей, – спокойно ответила я.

– А, ну раз так…

– А почему это имеет такое значение? – поинтересовалась я. – По-моему, всякий нормальный парень способен обзавестись семьей.

Она улыбнулась:

– Безусловно. Надя, вы можете как-то доказать, что вы именно та, за кого себя выдаете?

– Могу, – ответила я. – Скажем, я знаю о нем все.

– Ну и например?

– Например? Он обожает сладкое и часто мучается зубной болью.

– Я этого не знала. Ну а еще?

– Он бывший левша, – засмеялась я. – Уж об этом он, я думаю, тоже не сообщал?

Стук карандаша о стакан прекратился. Елена Викторовна нахмурилась, глядя в одну точку, потом перевела взгляд на карандаш, который все еще сжимала в пальцах.

– Он и сейчас пишет левой рукой, – сказала она, наконец.

– Не может быть!

– Я сама видела. – Ее тон по-прежнему был задумчивым. – Он подписывал в этом кабинете бумаги и держал ручку в левой руке.

– Я прожила с ним два года и никогда не видела, чтобы он писал левой рукой! – возмутилась я. – Он пишет правой, и почерк у него при этом ужасный.

– Значит, взялся за старое, – вздохнула она. – Все-таки у него сейчас важные перемены в жизни. Ладно, обсудите это при встрече.

– В том-то и дело, что я не могу с ним увидеться! – не выдержала я. – Когда он занялся этим проектом, то ушел из дома. Я не знаю, где он живет, не знаю даже телефона, по которому можно с ним связаться. Это что – входит в условия его контракта?

Елена Викторовна засмеялась:

– Да что вы, конечно нет! Мы же не звери!

– А вы, простите, имеете прямое отношение к студии?

– Разумеется, – ответила она и, не дав мне уточнить, какое положение она тут занимает, стала рассуждать на тему, почему Женя так поступил со мной? Я слушала, не перебивая, и убедилась только в одном – от него, в самом деле, никто не требовал конспирации. Это было его собственное решение. Легче от этого не стало. Дама мне очень сочувствовала – не знаю, искренне или нет.