Солнце в ночном небе - Данилова Анна

– И не мои, – вставила быстро Ольга.

И тут прорезался звук. Сначала треск, потом шорох, и, наконец, они услышали хриплый голос:

«...на телефон... У меня встроенная камера в телефоне, поэтому качество изображения неважное. Зато потом, когда я проснусь, я смогу посмотреть на все это безобразие и решить для себя – сошла я с ума или нет...»

Валентина повернулась и резко дернула Ольгу за рукав.

– Это она, – зашипела она злобно. – Дура, испугала... Я уж подумала, что это – я...

– Кто дура? Кто тебя испугал? – Ольга уже собиралась обидеться, но Валя воскликнула:

– Серафима! Это не я, а моя тетка! Просто она в той же самой (или такой же) пижаме, что были у нас, понимаешь? Она – в доме Люлиты. Она в той самой спальне, где мы ночевали, помнишь, и снимает саму себя на камеру! Тс-с...

– Давай посмотрим и послушаем с самого начала. Но, Валя, это же надо так напиться, чтобы не узнать твою тетку!

– Во всем виновата пижама. Хотя она действительно здесь похожа на меня. И прическа такая же, да и ростом, и комплекцией мы немного похожи. Родственницы все-таки. Знаешь, что-то я трезветь начала.

Сима между тем говорила:

«...главное, чтобы я попала в кадр... записываю себя на телефон... У меня встроенная камера в телефоне, поэтому качество изображения неважное. Зато потом, когда я проснусь, я смогу посмотреть на все это безобразие и решить для себя – сошла я с ума или нет... Значит, так. Поздравляю тебя, моя дорогая Серафима, с Рождеством! Я в Штраубинге, остановилась у прекрасных людей, которые подарили мне новую жизнь. Эх, жаль, что меня сейчас никто не видит, какая я счастливая! Вот это Рождество так Рождество. Вот это подарок так подарок! Вы можете спросить меня, кому я показываю язык... А я отвечу кому: своей прошлой поганой жизни, вот! Я говорю ей: чао! Я ненавижу свою прошлую жизнь. У меня такое чувство...»

Она была явно пьяна, поэтому стояла неспокойно, словно пританцовывая или нервничая. Возможно, ее даже лихорадило.

«...У меня такое чувство, что я была больна все эти годы, а сейчас выздоровела. Чего и вам, друзья, желаю!» – И пьяный хохот.

– Она у Люлиты, – простонала Ольга. – Точно! В той же самой спальне... Но она пропала, понимаешь, Валя? Пропала! А теперь, когда ее нет, эта самая Люлита заманила к себе нас... В спальню. Она убивает русских, понимаешь?!

– Оля, успокойся! Давай посмотрим, что будет дальше...

Но и дальше был какой-то пьяный бред.

«Я счастлива, я бесконечно счастлива! У меня теперь есть все, что нужно для новой, чистой жизни. И вам меня не понять... И обрела я это свое новое положение... Надо сказать, солидное положение – на прекрасном голубом Дунае... В чудесном городе Штраубинге... Язык сломаешь...»

Ролик неожиданно закончился.

– Я еще больше запуталась, – захныкала Валентина. – И плакать хочется. Ты пойми, не так-то легко переписываться с мертвой теткой, а потом еще и увидеть ее в этой пижаме...

– Мы должны пойти к Люлите и обо всем ее расспросить. Что она сделала с твоей Симой? – строгим голосом, трезвея на глазах, говорила Ольга. – Возможно, она маньячка.

– А с виду такая милая старушка... Оля, мы никуда не пойдем! Неужели ты не понимаешь, что Сима жива, иначе кому бы это понадобилось присылать нам ролик? Там же ничего такого нет!

– Но раньше-то нам присылали другие ролики, труп на берегу... этого самого прекрасного голубого Дуная.

– Лицо трупа не показали, поэтому это тоже еще ни о чем не говорит.

– Валя, собирайся!

– Куда?

– К Люлите.

– Сейчас? В такую рань? Да она же спит!

– Она убила твою тетку, Валентина, неужели ты еще ничего не поняла? А письма нам присылает... Меликсер! Она что-то знает о Люлите, поэтому поспешила поскорее скрыться. И этот чек... банковская карточка... Нам дали возможность немного расслабиться, чтобы потом...

– Что? Оля, что?! Не пугай меня?

– Мы должны пойти к ней, должны!

В мансарде все стало голубым, нежным, словно в окно заглянула луна. На какое-то мгновение они обе услышали невыразимую тишину, словно голубым бархатом заложившую уши. И вот среди этого кажущегося спокойствия вдруг раздался звонок, внизу, кажется, где-то под домом, эхом разлившийся повсюду и заставивший заколотиться два испуганных сердца.

– Это она... – прошептала Валентина, и глаза ее успели налиться радостью. – Она, моя тетя Сима! Это Серафима!

– Валентина, стой! Подожди, не открывай!

Ольга бросилась к окну и увидела стоящую на крыльце Люлиту.