Delete - Данилова Анна

Игорь, стоявший в стороне и прижимавший в каком-то нервном ознобе полы длинного отцовского халата к ногам, удивленно вскинул брови, взглянул на мать, как бы спрашивая ее разрешения разговаривать с незнакомкой.

– Интересно… – покачал он головой. – И кого же взяли?

– Алика Бона. Вам это имя знакомо?

– Знакомо. – Он снова посмотрел на мать и, обращаясь исключительно к ней, произнес: – Это тот самый студент из консерватории, о котором я тебе говорил…

– Вы проходите, Рита. Извините, что держим вас на пороге… Мы что-то растерялись…

Рита прошла, беглым взглядом осматривая все вокруг и подмечая, что многое в этой квартире изменилось, появилось много красивой мебели, картин. Под ногами – толстые узорчатые ковры.

Алевтина пригласила Риту расположиться в кресле в гостиной, за столом, на котором стояла ваза с увядшими розами.

– Рита, хотите чаю? Или кофе?

– Кофе, если можно. Уже ночь, не помешало бы немного взбодриться…

Алевтина вышла, Рита спросила Игоря, так и не посчитавшего нужным снять халат и севшего напротив нее с выражением недоверия на лице, насколько хорошо он знает Алика Бона.

– Да мы встречались всего несколько раз вчетвером: я, Катя, Алик и Леля… Они все так называли ту девушку, Ольгу… Я был с Катей, а Алик – с этой самой Лелей. Он был парнем Лели, поэтому, когда Катя сказала мне, что она бросает меня ради именно этого Алика, я был, конечно, удивлен.

– Я понимаю, тебе не так легко говорить об этом, тем более что затрагиваются темы глубоко личные… И все равно, Игорь: как ты думаешь, почему она не поехала с тобой? Неужели увлеклась Аликом, да так, что ты даже ни о чем и не догадывался? Ради этого музыканта отказалась от поездки в Крым, причем с парнем, который в нее влюблен… Неужели она совсем не любила тебя?

– Иногда мне казалось, что она любит меня. Это были редкие минуты, когда мы были с ней вдвоем и она, словно оторвавшись ото всех, от своего окружения, от этой Лели, раскрашенной и разряженной глупой куклы, вдруг становилась словно самой собой. И тогда она вполне допускала мысль о том, чтобы мы жили вместе. Не могу сказать, что мы конкретно говорили о том, чтобы поехать вместе в Германию, обсуждали какие-то детали… Нет, но она гладила меня по голове и говорила, что я хороший, что ей со мной будет спокойно… И у меня тогда возникала мысль, что она находится как бы на распутье, никак не может сделать выбор, как ей жить дальше и с кем. Ее поведение удивляло. То она становилась вульгарной, смеялась громко и нервно, словно бы демонстрируя свою внутреннюю свободу и раскрепощенность, а то вдруг превращалась в хрупкую и запуганную девчонку, в щеночка с мягкой шкуркой и теплой мордочкой, ищущего тепло… Представляете, с кем я ее только что сравнил?

– Вы сказали, она искала тепло… Возможно, материнское тепло? И она любила вас именно как надежного, доброго и близкого человека, с которым ей будет спокойно. Но она не любила вас как мужчину…

– А вы думаете, я этого не понимал? Не чувствовал? Да мы с ней даже говорили об этом. Я пытался убедить ее в том, что любовь придет к ней, как только мы поживем какое-то время вместе и она привыкнет ко мне, к моей внешности…

– А вот и кофе… – Алевтина поставила поднос на стол. – Я вот все думаю: надо же, жена следователя прокуратуры и – хорошая знакомая всех… как бы это сказать, жертв…

– Не всех, – заметила Рита, насыпая в чашку с кофе сахар. – Ольгу Померанцеву я же не знала…

– Я думаю, что она оказывала дурное влияние на Катю, – сказал отрывистым голосом Игорь. – И мне очень жаль, что я ее тогда насильно не увез в Крым… И еще: я не уверен, что, пока я был на море, она оставалась в городе… Или хотя бы в обществе этого музыканта…

– А что говорит сам Алик? – спросила Алевтина. – Хотите коньяка?

– Самую малость…

– У Вали здесь отличный бар…

– Это правда, что за домом присматривала домработница? Кстати, где она?

– Я отпустила Надю. Ей нездоровилось. Вы же знаете, наверное, что ее тоже допрашивали… Но она только плачет, ничего толком сказать не может… Бедняжка… Так что там с Аликом?

– Алик все отрицает, – произнесла Рита тихим и неуверенным голосом. – Я, конечно, не следователь, и к моему мнению не обязательно прислушиваться, но все равно… Мне все-таки думается, что это он… К тому же Катя не удушена, она убита другим способом. И, возможно, даже выброшена из окна… У нее разбита голова, затылочная область… Понимаете, если бы не даты… а так получается, что жертвы были убиты с разницей в один день: восемнадцатого была убита Ольга Померанцева, девятнадцатого – Аркадий, а двадцатого – Валентин… Вот только невозможно установить точную дату смерти Кати… Кстати, Игорь, а где вы сами были в эти дни, начиная с восемнадцатого сентября?