Зачем тебе алиби… - Малышева Анна

Тихо сказала:

— Мне что-то нехорошо… Я могу идти?

— Можете, — кивнул Владимир Борисович и обратился к свидетельницам:

— Пройдемте ко мне в кабинет, подпишете протокол. Анжелика Андреевна, пропуск вам! — напомнил он. Она встала, нашла вслед за этой троицей. В коридоре одна из девушек обернулась и снова посмотрела ей в лицо — пристально, оценивающе и как будто недоуменно, Анжелика даже отпрянула назад. Ей почудилось — девушка вот-вот заявит: «Я вас никогда не видела!»

Но официантка молча отвернулась и зашагала быстрее, нагоняя свою подругу.

Дома Анжелика сразу заперлась на все замки и плеснула себе полрюмки водки (чего в жизни не делала). А потом долго кашляла, пока не удалось хлебнуть воды из чайника. Бросилась к телефону и стала названивать Саше. Но трубку взяла Лена.

— Да? — откликнулась она каким-то странным, далеким голосом.

— О, тебя выпустили? — обрадовалась она. — Ну, как ты себя чувствуешь?

— Спасибо, неплохо, — ответила та, не меняя тона. — Тебе Сашу? л, л — Да, — Анжелика дождалась, когда ответит Саша и затараторила:

— Представь, все правда с «Ла Кантиной»! Сегодня они все подтвердили! Я с ума чуть не сошла! Да! Ты же ничего не знаешь!

— Слушай, — нервно откликнулся он. — Ты можешь приехать?

— Зачем?

— Надо!

По его голосу она поняла, что приехать действительно необходимо. За последнее время они прекрасно изучили голоса друг у друга.

— Случилось еще что-то? — угрюмо спросила девушка.

— Да нужна ты мне, нужна! — шипел он.

…Она появилась в его квартире через час и была поражена необычной тишиной. По телефону Сашин голос звучал так, что Анжелика рассчитывала попасть в разгар истерики или бурного скандала. Но было так тихо, что казалось — никого, кроме Саши, открывшего ей дверь, в квартире нет.

— Что случилось? — прошептала она, поднимая на него глаза.

Он запер дверь и прошептал:

— Ленка уходит.

— Куда? Она же только вернулась!

— «Куда-куда»… Куда вы, бабы, уходите от мужей?! К маме!

Анжелика отстранила его и пробежала в единственную комнату. Там она прежде всего увидела две огромные черные сумки, набитые вещами. Одна сумка была уже застегнута, над второй сосредоточенно трудилась Лена. Когда та подняла голову и взглянула на вошедшую, Анжелика поразилась. От Лены осталась половина. Легкая полнота, округлость щек, ясный взгляд — все это исчезло. Этой женщине на вид было лет сорок пять, не меньше. У нее были провалившиеся щеки, бледные сухие губы, сутулая спина… И мертвые глаза, без всякого выражения. Анжелика, которая сперва думала окликнуть ее: «Рехнулась, куда собралась?» — теперь так и застыла у порога. А Лена даже не кивнула ей.

Опустила голову и снова стала запихивать в сумку оставшиеся вещи. Вошел Саша.

— Ты можешь все-таки объяснить, что ты задумала? — спросил он, повысив голос. — Ты будешь говорить, в конце концов?!

Лена тихо ответила:

— А ее зачем позвал? Связать меня хочешь, что ли? Ну, давайте, попробуйте…

— Дура! — крикнул ее муж. — Господи, ну что ты говоришь! Все уже позади, никто нас пальцем не тронул! Ты хоть понимаешь, что у нас теперь есть деньги?! Теперь все пойдет по-другому!

— Только для тебя, — ответила она.

— Что это значит?!

— Ничего. Я буду работать в своем магазине. Я всегда хорошо зарабатывала. Жить буду с родителями. А ты играй в своем казино. С нею. — Она указала взглядом на Анжелику. — Но меня теперь оставь в покое. Я больше не могу вас видеть.

— Так ты серьезно уходишь? — прошептала Анжелика. — Но почему? Лен, почему ты травилась?

— Она не объяснила! — выкрикнул Саша. Подбежал к жене, пнул сумку, вещи вывалились на пол. — Не объяснила и не желает этого делать! И записки не оставила! Даже предсмертной записки написать не пожелала!

Лена потянулась за вещами, собрала их с полу и снова сунула в сумку. Двигалась, как автомат — бездушно, с непробиваемым спокойствием, с какой-то нечеловеческой ритмичностью. Анжелика сердобольно спросила:

— Лен, но что-то же можно объяснить? Мы тебя не держим, уходи, но хотя бы скажи, зачем ты это сделала, почему уходишь…

Лена издала странный звук, похожий на карканье — так она теперь смеялась.

— Тебе объяснить?! Тебе?! — Она с ненавистью смотрела на Анжелику. — Сперва объясни, кто тебя так разукрасил?!

Тут и Саша обратил внимание, как странно выглядит его гостья. Но на фоне собственных семейных неприятностей это не произвело на него особого впечатления. Он коротко спросил:

— Что случилось?

— Ничего. — Анжелика подошла к окну, хмуро уставилась на серое холодное небо. — От этого не умирают. Ты решила нас припугнуть, набить себе цену? Не думала, что ты истеричка. А в чем был смысл твоего самоубийства — можешь сказать?

Лена не отвечала. Она смотрела на нее глазами раненого животного, готового броситься и укусить своего мучителя. Анжелика напористо продолжала:

— Не можешь, значит? Тогда я тебе кое-что объясню! И тебе, Саша! — повысила она голос. — С тех пор как мой муж был убит, твоя жена лишилась рассудка. Надо быть такими доверчивыми тупицами, как мы с тобой, чтобы ничего не понять. Зато теперь все ясно. Это она-то собралась от тебя уходить?! В ее-то годы? С ее фигурой? С ее ослепительной красотой? — Анжелика издевательски рассмеялась. — Она бы никогда от тебя не ушла, если бы не Игорь! Понял?! Дошло наконец?!

Анжелика веселыми от бешенства глазами смотрела на супругов. Саша уставился на жену. Та держала свернутую розовую кофту, словно грудного младенца, прижимая ее к груди. Потом аккуратно положила кофту в сумку и вдруг упала головой на сложенные вещи и хрипло-бурно расплакалась.

— Что ты знаешь о парне, который меня избил? — Анжелика не могла усидеть на месте — кружила по комнате. Саша сидел на краю дивана, подперев щеки кулаками, уставившись на свои ноги.

Прошло полчаса, а он не произнес ни слова. Лена, напротив, оставила свою манеру отмалчиваться.

Она отвечала Анжелике — скупо, неохотно, иногда — резко, издевательски, но все же отвечала.

— О каком парне? — Лена едва повернула голову в ее сторону. Она сидела в кресле у окна, поджав ноги и набросив на плечи розовую кофту. Ее бил озноб, глаза блестели, но она уже не выглядела так мертвецки, как в тот миг, когда Анжелика вошла в комнату и увидела ее.

— Не прикидывайся! — возмутилась Анжелика. — Почему ты спросила, кто меня разукрасил?

Ты на что намекала?

— Ни на что. Мне стало интересно, кто мог избить такую тварь, — ответила Лена.

Говорила она так спокойно, что Анжелике по контрасту захотелось завизжать и впиться ей в волосы. Она сама себя не узнавала, не узнавала бесстрастную, вежливую Лену. И перед этой женщиной она когда-то чуть ли не робела! Даже в тот день, когда нашла тело Игоря — совсем недавно… Она не узнавала ее мужа — балагура, весельчака Саша, казалось, мысленно отсутствует, предоставляя женщинам самим решать все вопросы.