Его величество случай - Володарская Ольга

– В каком смысле?

– Грозились плохую новость сообщить, а оказалось, что мальчуган мой всего лишь напал на девчонку… – излишне беспечно проговорил Эдуард Петрович. – Три года условно, товарищ майор, стоит ли меня ради такой ерунды беспокоить?

– А я пока до плохой новости не дошел. Как говорится, это присказка, сказка будет впереди…

– Тогда рассказывайте, слушаю…

– Денис Эдуардович Новицкий подозревается в предумышленном убийстве вашей матери и гражданки Голицыной, а также непредумышленном гражданки Богомоловой…

– Чего-чего?

– Мне повторить?

– Нет, нет, не надо… Дайте осмыслить… – Вульф, прижав трубку к уху, встал с кровати и направился в туалет – сидя на унитазе, ему лучше думалось. – Дениска подозревается в трех убийствах?

– Совершенно верно. – Головин опять помолчал. – Еще ему инкриминируют попытку отравления гражданки Железновой Анны Вячеславовны.

– Ее пытались отравить?

– Да. Конфетами. Кстати, при обыске в квартире вашего Дениса найдена коробка трюфелей, идентичная той, которую прислали Ане вместе с ядовитыми конфетами… Только их не девушка откушала, а ее соседка, Богомолова.

Головин закончил свою речь, ожидая реакции, но Эдуард Петрович молчал, в этот момент он складывал в уме головоломку (типа кубика-рубика, где каждый квадрат – факт), которая никак не желала сходиться…

– Я чего звоню, – вновь заговорил Головин, – вашему сыну разрешили сделать один телефонный звонок, думали, он адвоката вызовет, а он стал какому-то Пусику звонить…

– Вот придурок, – процедил Эдуард Петрович.

– Да, неумно поступил. Пусик ведь ему на суде не поможет, ему нужен очень хороший адвокат… Обвинения-то серьезные.

– Вы хотите, чтобы я прислал в изолятор своего?

– Я ничего не хочу, – раздраженно бросил Головин. – А звоню только из сострадания к вашему сыну. Пропадет ведь, дурачок!

– Но ему назначат защитника?

– Конечно, как положено, только не мне вам говорить, как работают бесплатные адвокаты! Да ему за тройное убийство могут пожизненное дать!

– Если он убил, пусть отвечает.

– И это вы говорите?

– Я за свои поступки ответил. – Головин красноречиво угукнул типа «уж мы-то знаем, за сколько заказух ты не ответил», но Вульф сделал вид, что не заметил издевки. – Я окажу Дениске помощь. Но не из чадолюбия. Мне главное, чтобы всем воздалось по справедливости…

– Я не понял, к чему вы клоните…

– Поймете, но чуть позже. Я сейчас озвучу свою просьбу, и вы, пожалуйста, исполните ее без вопросов. Вы все узнаете сами и не позднее сегодняшнего дня…

– Ну, говорите, – чуть растерянно пробурчал Головин.

И Эдуард Петрович сказал. Выслушав его просьбу, майор очень удивился, однако, не задав ни одного вопроса, пообещал ее исполнить.

Сразу после этого Новицкий с майором распрощался, отключился, но тут же стал набирать другой номер – ему нужно было успеть сделать много звонков.

Лена положила телефонную трубку на рычаг и, всхлипнув, уткнулась лицом в сложенные ковшиком ладони. Боже, кто бы знал, как ей тяжело без поддержки Алекса. За двадцать лет семейной жизни она так привыкла к его дружескому участию (именно дружескому, потому что воспринимала его не как любимого мужчину, а как доброго товарища, которому можно доверить буквально все), что больше никто ей не был нужен, даже психоаналитик. И вот теперь она осталась одна! В тот момент, когда ей больше чем когда-либо необходима поддержка… Только что ей сообщили, что подозреваемый в убийстве ее матери задержан, им оказался ее племянник Денис Новицкий. Какая кошмарная новость! Милый мальчик Дусик, с которым она нянчилась, оказался убийцей!

Лена хотела поделиться этим с Алексом, но не решалась к нему подойти. Вот уже больше суток он с ней не разговаривал. Она пыталась вымолить прощение, но он неизменно отворачивался от нее, стоило ей приблизиться к нему. Он был очень гордым! Гордо страдающим! Лена знала, что он переживает не меньше ее, – она слышала, как он плакал сегодня ночью…

«Надо положить конец недопониманию, – решила она, – рассказать Алексу всю правду, тогда, быть может, он меня простит».

Она встала из-за стола, стерла подушечками пальцев остатки слез и решительно направилась в спальню: именно там ее муж теперь проводил все свое время, даже в клуб не ездил и с собакой не гулял.

– Алекс, – позвала Лена, остановившись у порога. – Нам надо объясниться…

Алекс, лежащий на кровати с повязкой на голове (он всегда привязывал капустные листы к вискам, чтобы избавиться от мигрени), демонстративно отвернулся.

– Я все равно не отстану, тебе придется меня выслушать… – Она подошла, села рядом. – Я виновата перед тобой, прости меня.

– Я тебя не прощаю, – с холодной яростью заявил он. – Я говорил тебе, что прощу все, кроме измены.

– Алекс! – возмутилась Лена. – Ты увидел меня с Сержем в ресторане и напридумывал…

– Напридумывал? Ты врала мне, что не виделась с ним больше двадцати лет и не хочешь видеться, что забыла его и уже не любишь… А спустя полчаса воркуешь с ним в укромном уголке ресторана!

– Мы разговаривали!

– О чем? О любви?

– Да, но не о нашей…

– Так, все! – он опять отвернулся. – Разговор окончен! Я подаю на развод.

– Что?

– Что слышала. Мне не нужна бл…витая жена. Я и так двадцать лет обманывался. Считал, что женат на честной, порядочной женщине, а ты оказалась двуличной тварью…

– Полегче, Алекс!

– Иди к черту, Лена! Мое терпение лопнуло. Завтра я съезжаю отсюда. Буду жить в нашем доме. При разводе я хочу получить именно его…

– При разводе? – все еще не веря в серьезность его заявления, переспросила Елена.

– Да! Если ты не забыла, мы составили брачный контракт, согласно которому половина нажитого имущества моя…

– Алекс, Алекс, подожди, – взмолилась она. – Я не могу этого постичь…

– Все мысли только об Отрадове? – цинично улыбнулся он.

– Моего племянника задержали по подозрению в убийстве…

– Кого же этот засранец замочил?

– Мою мать, Элеонору Георгиевну Новицкую!

Выражение брезгливого нетерпения тут же сползло с его лица, и Алекс стал таким, каким она привыкла его видеть: внимательным, участливым, добрым.

– Откуда ты узнала? – тихо спросил он.

– Только что звонили из милиции… Тот самый майор Головин, который беседовал с тобой, это он задержал Дусика при попытке очередного убийства…

– Сочувствую, Лена. По-человечески сочувствую.

– Он был таким славным мальчиком, – всхлипнула она.

– Зачем он убил Элеонору Георгиевну?

– Из-за чертовых драгоценностей!

– Из-за сказочных сокровищ? Какой же дурачок твой племянник…

– Почему сказочных? Они настоящие… Их нашли.

Глаза Алекса удивленно расширились, было видно, что он не поверил.

В этот момент раздался телефонный звонок. Лена взяла трубку.

– Елена Александровна? – спросил приятный мужской голос. – Это адвокат Моисеев вас беспокоит.

– Здравствуйте, Петр Алексеевич, я вас слушаю.

– Вы в курсе последних событий?

– Я знаю про Дениса.

– А про остальное?

– Вы имеете в виду фамильные драгоценности? Да, мне сообщили о том, что они найдены… Теперь они отойдут государству?

– Нет, Элеонора Георгиевна об этом позаботилась. На всякий случай она присовокупила к драгоценностям нотариально заверенное завещание. Коллекция достается Железновой Анне Вячеславовне. Но каждый из членов семьи имеет право оставить себе на память по одному предмету, за исключением кольца, колье и браслета из фамильного гарнитура Шаховских. Поэтому я и звоню. Для того чтобы поскорее все оформить, мне необходимо знать, какую именно вещь выберет каждый из наследников…

– Я должна приехать к вам в контору?

– Если вам удобно. Если же нет…

– Я приеду. Когда?

– Сегодня в три часа дня.

– Хорошо, – сказала она и положила трубку. – Ты слышал, Алекс?

– Да, вы разговаривали достаточно громко.

– Что ты об этом думаешь?

– Думаю, надо ехать. Ты не должна отказываться от наследства матери только потому, что ненавидела ее.

– Знаешь, Алекс, по-моему, я ее не ненавидела… Только сейчас я поняла, как сильно я ее любила…

Ее губы задрожали, и чтобы не показывать мужу своих слез, она выбежала из комнаты.

Алекс вскочил с кровати, кинулся за ней.

– Леночка, Лена, подожди… – Он догнал ее, прижал к себе. – Не плачь, милая… Не плачь…

– Я была так жестока с ней…

– Но и она тебя не щадила…

– Нет, она все делала для моего же блага…

– Как скажешь, дорогая, – прошептал Алекс, целуя ее в заплаканные глаза. – Как скажешь…

– Я тебе потом все расскажу, и ты сам поймешь… – всхлипывала она.

– Ну успокойся, девочка моя. Не плачь…

– Поедешь со мной? – сквозь слезы спросила Лена.

– Если ты хочешь…

– Я очень хочу. Мне нужна твоя поддержка.