Запасной выход - Малышева Анна

– Светлое терпеть не могу, – поделилась Елена Викторовна, усаживаясь напротив и придвигая к себе тарелку. – Ешь, пока не остыло. Холодная пицца похожа на резину.

– Правда, – робко ответила я и принялась разрезать лепешку на кусочки. Про себя я прикидывала, как этой женщине, при таком рационе, удается сохранять столь сухощавый вид? Если бы я питалась так хотя бы неделю, то перестала бы застегивать джинсы.

Мы ели молча. Она то и дело прикладывалась к пиву, а я сделала всего несколько глотков. На одном из кухонных столов я заметила часы. Без нескольких минут девять. Торопиться мне некуда, никто меня не ждет… Но… Какого рассказа она ждала от меня, если пригласила домой? Я уже выложила почти все, что знала об Иване и о его смерти. Не назвала только имени девушки, с которой он должен был встретиться на даче. Ну и, конечно, ничего не сказала об угрозах, которые пришлось выслушать мне и Ксении. Об этом я говорить не могла. Потому что подозревала – человек, который явился к Ксении, имел самое прямое отношение к студии. В скобках читай – к убийству. Я вспомнила о пятнах на ковре и отложила вилку. Пицца не лезла в горло.

– Несъедобно? – спросила Елена Викторовна, доедая последний кусок.

– Очень вкусно, только я наелась.

– Ну, вкусно – это преувеличение, – призналась она, убирая тарелки в раковину. – Мне, честно говоря, все равно, чем питаться. Желудок, слава богу, переваривает все, а гурманом я никогда не была. Готовлю что-то особенное, когда приезжает сын.

Я сообразила, что она живет одна. Мужчины бывают разные, но кто выдержит такую пиццу изо дня в день? Квартира показалась мне огромной и пустой. Затаившейся. Как будто в комнатах засели тени и прислушивались к нашему разговору.

– Значит, проститутку Иван не снимал, это следует из твоих рассуждений? – Елена Викторовна вылила в свой стакан остатки пива.

– Да. Это меня и насторожило.

– И эта девушка, которая ждала его, уверяет, что он позвонил из студии в одиннадцать вечера?

– Она ждала его и постоянно смотрела на часы. Думаю, что она не ошибается насчет времени.

Елена Викторовна кивнула:

– Да, вряд ли она ошиблась. И девушка утверждает, что Ивану сделали некое деловое предложение? Потому он и вернулся в студию?

– Так он сказал ей по телефону.

Она задумчиво допила пиво. На кухне, без пиджака, в домашней обстановке она выглядела моложе. Ее щеки слегка порозовели, утратив тот казенный зеленоватый оттенок, который я отметила в кабинете. Впрочем, там были лампы дневного света, которые могут изуродовать кого угодно. А ее глаза, которые сперва произвели на меня такое гнетущее впечатление, теперь слегка блестели. Я вдруг подумала, что кто-то и когда-то, наверное, считал ее привлекательной. Ну, безусловно, ведь у нее был сын.

– Деловое предложение, – повторила она, разглядывая потолок. – Кстати, ты не куришь?

Я подняла с пола сумку и достала сигареты. Она взяла одну и усмехнулась:

– Я их сама от себя прячу на работе. Когда-то дымила безбожно. Пока это не перестало сходить с рук.

Я протянула ей зажигалку и подумала, что свою лучшую часть она прячет здесь, дома. Интересно от кого? Елена Викторовна выпускала дым и следила, как он тянется по направлению к колпаку над плитой. Потом вздохнула:

– Убей меня, Надя, но я не понимаю, кого он мог заинтересовать в нашей конторе.

– А вы действительно хотите понять? – спросила я.

– Представь себе. – Она по-прежнему наблюдала за сонным движением дыма. – Если ты рассказала всю правду, то что-то тут действительно не сходится. Две вещи мы вроде знаем точно: он не сажал в машину проститутку и ему никто не делал предложений. Ты уверена в первом – я во втором.

– Но зачем-то он все-таки вернулся?

Она вздохнула:

– Мало ли зачем люди возвращаются. Забыл что-то или решил сказать еще пару слов твоему жениху. Кстати, они страшно ругались. Я все слышала, потому что была в предбаннике. Иван разорался так, будто его дверью прищемили, обозвал его… Ну я это повторять не буду.

– Господи, как?! – воскликнула я. Мне не верилось, что Иван, такой спокойный и рассудительный, способен орать!

– Ну, выражаясь корректно, он назвал твоего жениха женщиной легкого поведения. Причем выбрал не самый уважительный синоним. Плюс прилагательное «дешевая». Достаточно?

Первым моим побуждением было спрятать лицо в ладонях. Я просто не донесла их до лица и прижала к груди. Сердце колотилось так, будто обозвали именно меня. «Вот почему он потом так долго сидел в машине, – сообразила я. – Он просто хотел успокоиться… А может, вернуться? Потому что еще не все высказал?»