Три ступеньки в небо - Андреева Наталья

Валентина побагровела от злости, а Александр подумал: «Эге! Живут в одном доме. Белова – дама любвеобильная, разведенная. А не пыталась ли она и с Михаилом?..»

– Да будет вам, – примирительно сказала тетя Марина. – Сколько уж лет прошло, как разбежались, а все никак не успокоитесь!

– Бублик он и есть бублик, – презрительно процедила Валька. – Не мужик, а дырка.

– Между прочим, моя фамилия тебе больше подходит, – уколол в ответ Миша. – Валентина Бублик! Смачно! И ты дама смачная. Чего не захотела менять Белову на Бублик?

– Я тебя сейчас убью! – замахнулась Валентина на Мишку огромным кулаком.

«Так вот с кем она развелась! Погоди… Да она ж на шесть лет его старше! Ну и что? Мишка-то далеко не красавец. И не сердцеед. Валентина Бублик, с такой-то комплекцией! И в самом деле – смешно»

Он улыбнулся. Да, забавная фамилия. Когда-то, много лет назад, двадцатилетняя Марина выскочила замуж за парня по фамилии Бублик и вскоре разошлась с ним, потеряв статус замужней дамы, но зато осчастливленная сыном Мишей. Так они и живут с тех пор: мать и сын. «С такой внешностью, кучей комплексов, еще и фамилия прикольная!» – посочувствовал он двоюродному брату. «И кто за него пойдет кроме большой и доброй Валентины? Да и та сбежала. Или Мишка инициатор развода?»

Странно, но его вдруг стали занимать семейные дела. Кто с кем, кто где, все эти браки-разводы-свадьбы-похороны. Он становился провинциалом и ничуть об этом не жалел. Его с головой накрыло какое-то новое, ранее неведомое ему счастье.

Они уехали уже в полной темноте, причем мама с большим сожалением, пообещав вернуться завтра утром.

– Нам надо на кладбище съездить, Ириша, – напомнила тетя Марина.

– Ах, да…

– И к тете Тоне заехать.

– Как она?

– Да помаленьку. Как и все.

– Успеем еще на кладбище, – вздохнула Ирина Витальевна.

– Да, туда торопиться не стоит, – пошутил Миша, но шутка вышла неудачной: все смутились.

Почему-то все, что Миша Бублик ни делал, получалось неудачным. Если шутил – все обижались, а уж если намеренно обижал – принимали как должное. От Миши все время ждали неприятностей, и он каждый раз оправдывал эти ожидания. Даже с доброй бесхитростной Валькой не смог ужиться.

– Поганый мужичишка, – сказала та, перед тем как потушить в палате свет. Так и сказала: мужичишка. – Ты с ним поосторожнее. Злой он. Злой и завистливый.

– Потому и не ужились? – улыбнулся он.

– Я с любым уживусь, но Бублик… Бублик сам для себя. Комплексы у него. Вот пущай и живет со своими комплексами, а не с бабой!

– Давно вы развелись?

– Да уж лет пять как. Еще спроси: почему детей нет. Спроси, спроси, я не обижусь.

– Почему детей нет? – с улыбкой спросил он. Как же ему нравилась эта дама, черт возьми!

– Еще и Бубликов рожать от такого, – презрительно сказала она. – Мне его дрянные гены не нужны. Я хочу красивых детей и не придурошных.

– Уже поздно, – заметил Саша, глянув в окно. – Как же ты поедешь?

– А я на последнем автобусе, – беспечно махнула рукой Валентина. Потом кокетливо подмигнула: – Али остаться предлагаешь? От тебя бы я родила.

Он смутился:

– Боюсь, сейчас ничего не получится.

– Да я все понимаю… Ну, ничего! Я вот тебя на ноги поставлю, а там поглядим. Спи.

Она погасила свет и вышла. Он какое-то время лежал со счастливой улыбкой на лице. Жизнь не кончилась, нет. И какой толк сокрушаться о том, что было?

– Я прощаю тебя, Орлов, – сказал он вслух и через минуту уже крепко спал. И мучивших его снов больше не видел.

И потянулись дни… Один похож на другой, и все чем-то наполнены. Туманов вовсе не чувствовал скуки. Хорошо ел, много спал, барахтался от души в крохотном, остро пахнущем хлоркой бассейне, ходил на массаж, принимал сеансы физиотерапии и душ Шарко. Здесь все осталось еще с тех, советских, времен, когда граждане в обязательном порядке должны были заботиться о своем здоровье и получали от профсоюза бесплатные или за чисто символические деньги путевки в санатории. Эта добротная, без изысков и навязчивости медицина и такое же питание существовали как раз для здоровья, а не для развлечения. Поэтому Александр стремительно поправлялся, гораздо быстрее, чем ожидал.

Свободное от лечения время занимали долгие беседы со священником и ежедневные, часовые, с психотерапевтом, по назначению лечащего врача. Отец Игнатий, настоятель храма, который являлся главной достопримечательностью города, считал своим долгом чуть ли не ежедневно посещать и часовню, построенную на территории дома отдыха «Энергетик». Здесь проходили реабилитацию люди, пережившие страшное потрясение и побывавшие между жизнью и смертью. На пожертвования их родственников и была построена часовня у источника, который теперь считался святым. Здесь можно было помолиться, испить целебной воды и исповедаться, после чего причаститься и попросить у батюшки благословения. Многие из пациентов чувствовали себя потерянными, выбитыми из колеи, никому не нужными. Травмы и болезни сделали их инвалидами, и они боялись стать для семьи обузой. Отец Игнатий подолгу с ними беседовал, параллельную работу проводил и психотерапевт: лечение души. Или возвращение ее к жизни.