Неразлучные - Кларк Кэрол Хиггинс

— Обещаю вам, у вас будет новое, потрясающее платье! Богом клянусь! Помогите нам, Риган! Пожалуйста!! С минуты на минуту сюда должна подъехать еще одна невеста за своим свадебным платьем. Что мне ей сказать? Что ее платье исчезло? Признаться, я немного ее побаиваюсь. Не бросайте меня! Пожалуйста!..

— Ладно, Альфред, так и быть, — согласилась Риган. — Скоро здесь должен быть мой жених. Мы оба вам поможем. Кстати, а вот и он.

Джек стоял в дверном проеме: он, как всегда, был неотразим в своих голубых джинсах, белоснежной рубашке и коричневом замшевом пиджаке. Когда он увидел Риган, на его лице появилась широкая улыбка. Подойдя к ней, он крепко сжал ее в объятиях и прошептал ей на ухо:

— Я думал, я один такой на всем белом свете — чудак, который накануне собственной свадьбы распутывает уголовное дело. По крайней мере, дай мне слово, что не опоздаешь в церковь.

— Не опоздаю, — кивнула Риган, при этом внутренне содрогнувшись. Ей очень не хотелось, чтобы что-то испортило начало ее новой жизни с Джеком.

Тогда откуда вдруг это непонятное щемящее чувство? Она попыталась отогнать его, убеждая себя, что хотя она и не отказывается помочь Альфреду, это не означает, что она позволит чему бы то ни было встать на пути ее счастья. Я слишком долго ждала такого парня, как Джек, чтобы позволить нелепой случайности разом все разрушить.

Но для Риган никогда не существовало легких путей. И путь к ее собственной свадьбе не стал исключением.

4

В одном из невзрачных двухэтажных домишек, затерянных в районе Куинс, неподалеку от аэропорта Ла-Гуардия, под несмолкаемый рокот самолетов, то и дело проносившихся прямо над головой, два закадычных друга, Фрэнсис Макманн и Марко Фертилло, лежали в расслабленных позах на двух стареньких разбитых кушетках в небольшой гостиной. Перенесясь на двадцать два года назад, этих типов можно было увидеть так же лежащими рядышком на детсадовских матрасиках во время мертвого часа, между тем как многострадальная воспитательница терпеливо уговаривает их прекратить лягаться. Они мутузили друг друга в течение последующих тринадцати лет, до самого окончания школы, после чего Марко решил податься на запад. Фрэнсис остался дома и устроился работать строителем-высотником. С тех пор Марко бывал в Нью-Йорке наездами, минимум раз в два года. Говоря откровенно, мать Фрэнсиса не очень-то радовалась его появлениям.

— Марко дурно на тебя влияет, — повторяла она. — Лучше держись от него подальше. Интересно, а почему он не работает? — спрашивала она у сына.

— Марко работает от случая к случаю; хватается за все, что подвернется, ездя по стране.

— От случая к случаю! Футы-нуты, ножки гнуты! — ворчала она. — И как долго он собирается здесь околачиваться и бить баклуши?

Тот же самый вопрос задавала и подружка Фрэнсиса, Джойс; в частности потому, что квартира, в которой они на данный момент обосновались, принадлежала ей. Джойс работала в местном зоомагазине. Фрэнсис приглянулся ей потому, что его назвали в честь святого Франциска Ассизского, который, как известно, любил животных. Фрэнсис тоже любил животных, но на этом их сходство заканчивалось.

— Лежебоки! Эй, лежебоки! — заверещал из кухни попугай Джойс.

— Заткнись, дурак! — с раздражением заорал Марко. На его руке неистово билась жилка. Он лениво поигрывал обрывком бинта, которым была перевязана его рука; он порезался случайно, когда карманным ножом кромсал платье Альфреда и Чарис.

— Хорошо, что Джойс не слышала, как ты разговариваешь с Ромео, — сонно пробормотал Фрэнсис.

— Эта чертова птица меня просто достала.

— Лежебоки! Лежебоки! — снова защелкал Ромео, явно поддразнивая их.

Марко встал, поднял жалюзи и выглянул в окно. Его разбитый серенький седан был припаркован на тротуаре прямо напротив окон. Квартира Джойс занимала первый этаж дома, рассчитанного на две семьи, и на подъездной дорожке не оставалось места для машин гостей. Поэтому Марко должен был регулярно передвигать свой автомобиль, чтобы его не оштрафовали. Он проделывал это ни свет ни заря три раза в неделю с самого Рождества. Никогда еще Марко так надолго у друга не задерживался. Джойс разрешила ему остаться единственно по той причине, что Фрэнсис сломал на своей стройке ногу и был вынужден сидеть дома, пока кости окончательно не срастутся. Теперь вокруг кушетки в гостиной раскинулось его становище.