Любовь.ru. Любовь и смерть в прямом эфире - Андреева Наталья

Какая же занятная игрушка эта «Игра на вылет»! Интересно, надолго ли? Восемь недель — это не шутка! Надо как-то поддерживать интерес аудитории. Так будет у Сайкина с Виолеттой роман или нет?

Люба делает это машинально: встает и нажимает на пульте кнопку. Через полчаса «Игру на вылет» выключат из прямого эфира: до вечера, до восьми часов. Потом снова прямой эфир, потом всю ночь напролет наиболее интересные моменты из дневной жизни участников, записанные на пленку, и неожиданные включения камер в особняке.

Развлечений у обитателей особняка немного: телевидение, телефон, книги не разрешаются. Зато каждый получил уникальную возможность продемонстрировать телезрителям свое хобби.

Серафима Евгеньевна Ирисова взяла с собой гадальные карты, Зося — плейер и кассеты, Мария Залесская — блокнот и ручку, Люська— баночки со специями и записную книжку с кулинарными рецептами, Виолетта — кучу косметики, Алексей Градов — электронный органайзер с играми. Какие хобби у инженера Суворова и пенсионера Кучеренко, пока непонятно, а вот Сеня Сайкин прихватил с собой коробку с музыкальными компакт-дисками и атласные спортивные трусы красного цвета. Потому что его хобби — это спорт. Семен Сайкин не захотел ждать до вечернего прямого эфира — вскочил с утра пораньше. Или у него от волнения развилась бессонница?

Спортзал — в пристройке дома. Небольшой, но прекрасно оборудованный спортивными снарядами. Конечно, ни волейбольная площадка, ни теннисный корт здесь ни за что не поместились бы. Три метра на четыре — не больше: есть шведская стенка, несколько тренажеров, штанга, боксерская груша и… канат. Высота потолка не менее четырех метров, крыша пристройки вровень с крышей самого особняка. Кому в голову, интересно, пришла эта идея?

В половине седьмого утра Сеня Сайкин уже в спортзале. Народ, которому надо еще добраться до работы, наспех, проглатывая чай, утренний кофе и жуя бутерброд, наблюдает, как бывший десантник демонстрирует силу и мощь ВДВ. Сеня голый по пояс, ростом высок и хорошо сложен. Худеньким его не назовешь: влажный от пота торс бугрится от мышц, Сеня широк в кости и вообще производит впечатление мощного мужика, вес не менее восьмидесяти килограммов. С координацией у Сайкина тоже все в порядке: он размахивает руками и ногами, отрабатывая приемы рукопашного боя. Лицо у Сени сосредоточенное, тело разве что не звенит струной, так напряжено.

Да, не зря Сеня старается. Теперь и симпатии мужского населения Москвы и области на стороне Сайкина, что уж говорить о женщинах! Люба смотрит на экран раскрыв рот. Закончив махать ногами, Сайкин надевает перчатки и набрасывается на боксерскую грушу. Работает он красиво: порой груша пролетает в сантиметре от головы, задевая светлые волосы с нарисованными выгоревшими прядями. Но Сайкин успевает увернуться: реакция великолепная. Его мощный удар встречает грушу: «А-ах!» Сеня — российский Ван Дам. Все: быть ему киноактером.

Когда Сеня Сайкин ловко начинает взбираться на канат, Люба уже в немом восторге. Хочется бежать к компьютеру и голосовать, голосовать, голосовать за Сайкина. Чтобы все восемь недель любоваться по утрам этим великолепным человеческим экземпляром и потом идти по улице на работу, втянув живот и выпрямив спину. Просыпайтесь, дремлющие инстинкты!

— Ты, я так понимаю, уже не спишь? — Голос Стаса по телефону мрачен.

— Угу. — Люба делает глоток кофе.

— На Сайкина смотришь?

— Угу.

— Да чтоб он грохнулся со своего каната!

— Не дождешься.

На экране Сеня Сайкин лихо съезжает с каната вниз. Люба сноѲа сладко замирает.

— У твоей лучшей подруги никаких шансов! — злорадно говорит Стас.

— У тебя тоже. Я теперь влюблена в этого мальчика.

— Ну и пожалуйста! — Стас обижен, но спохватывается и произносит с обычным ехидством: — Займи очередь, подруга, может быть, тебе достанется кусочек его белого носка.

Люба кладет трубку. Она уверена, что отныне у Сени самый высокий рейтинг. Сегодня многие мужчины впервые посетят тренажерные залы. И мужественный Сеня Сайкин будет вдохновлять их на подвиг изо дня в день. Все восемь недель.

— Сенечка, хотите, я вам на картах погадаю?

— Спасибо, Серафима Евгеньевна. — Сайкин старается, очень старается. Симпатии домохозяек и пенсионерок ему тоже нужны. Он — всеобщий любимец, положительный герой.

— Вот, пожалуйста: у вас в голове девятка и бубновая дама. Незамужняя. А девятка — это любовь. Ваша девятка тоже бубновая. Как и дама.

Виолетта реагирует мгновенно:

— Я, кажется, здесь одна такая?

— Ну почему же? — удивляется Серафима Евгеньевна. — Есть же еще и Зосенька.

— Я?! — громко ахает Зося. Выходит, она носит наушники на голове только для маскировки? Ведь все слышит! Сегодня Зося в футболке с короткими рукавами, у нее широкие мускулистые плечи, на одном синяя татуировка. Что-то похожее на клубок сплетенных змей. Виолетта громко искусственно захихикала:

— Зося! Ха-ха-ха! Зося! И Сеня! Ха-ха!

— А что я такого сказала? — обижается Серафима Евгеньевна.

— Сколько вам лет? — прищурившись, осведомляется у нее Виолетта.

— Шестьдесят… пять. — Серафима Евгеньевна косится на пенсионера Кучеренко. Согласно информации, размещенной на сайте «igranavylet.ru», ей на четыре года больше.

— Тогда вам не понять, — томным голоском говорит Виолетта. — В ваше время сексуальные меньшинства были под запретом. А сейчас вы изо всех сил делаете вид, что ничего этого нет.

— Сексуальные мень… — Серафима Евгеньевна, округлив глаза, смотрит на Зосю.

Та наконец открывает рот:

— А что здесь такого? Да, я делаю это ради лучшей подруги! — Зося с вызовом смотрит в камеру. — Потому что у нас скоро должен родиться ребенок!

— Простите, — вмешивается пенсионер Кучеренко, — как это у вас?

— У нее, — все так же с вызовом говорит Зося.

— А вы что, отец? — усмехается инженер Суворов.

— Да. Потому что отец — это тот, кто собирается ребенка вырастить! — Зося агрессивна, но взгляд ее беззащитен. В наушниках плейера тихий шепот: «…сошла с ума… мне нужна она…» Группа «Тату».

Теперь Любе все понятно. Этот Август Янович не промах. Каждый из девятерых — представитель определенной социальной группы населения. На стороне Зоей симпатии голубых и лесбиянок, отсюда и высокий рейтинг.

— А вот у меня двое, — гордо заявляет инженер Суворов. — Я отец. Настоящий, потому что сам этих детей… м-м-м… произвел на свет.

— Вы в этом уверены? — прищуривает Люська-Апельсинчик яркие голубые глаза. — Что именно вы отец?

— Хи-хи-хи! — тут же заливается Виолетта.

— Ха-ха-ха! — басит пенсионер Кучеренко.

Мужественный Сеня Сайкин обаятельно улыбается, писательница-феминистка кривит тонкие губы, а Серафима Евгеньевна вдруг спохватывается:

— Сенечка, а в голове у вас… Да-да. Денежный интерес. И вот эта семерка треф — веселая компания.

— Кстати, в доме полно спиртного, — подмигивает инженер Суворов. — Это по поводу веселой компании.

Пенсионер Кучеренко облизывает губы:

— Ну, это ни к чему.

— А я бы выпила! — с вызовом заявляет Зося. — Пива!

— А на сердце у вас, Сенечка… — Серафима Евгеньевна громко ахает, — туз пик! Ох, Сенечка!

— Что это значит? — поднимает брови Сеня Сайкин.

— Роковой удар! — грозно заявляет Ирисова.

— От бубновой дамы, — тут же добавляет пенсионер Кучеренко.

— А пиковой дамы на сердце нет? — осведомляется Люська.

Серафима Евгеньевна отрицательно качает головой.

— И вы верите в эту чушь? — спрашивает инженер Суворов.

Ирисова тут же обижается:

— Эти карты специальные — гадальные. Правд для пущей убедительности на них должен посидеть кто-нибудь нецелованный.

— Как?

— Кто-кто?!

— Ха-ха-ха!

— Где таких найдете?

Серафима Евгеньевна вздыхает:

— Что ж, значит, доверимся Судьбе.

— Давайте лучше подумаем, что на ужин. — Апельсинчик поднимается с кресла…

Десятиминутный блок рекламы. «ЧИСТИТЕ ЗУБЫ «ДО» И «ПОСЛЕ» КАРИЕСА!» «ХУДЕЙТЕ ВМЕСТЕ С НАШЕЙ КОМПАНИЕЙ!» «НЕМЕДЛЕННО ПРОВЕДИТЕ ВАТНОЙ ПАЛОЧКОЙ ПОД ОБОДКОМ ВАШЕГО УНИТАЗА!»…

Люба вдруг спохватывается, что сама еще не ужинала. Бегом на кухню, пока идет реклама! Бульонный кубик залить двумя стаканами кипятка. «Мам, ты меня звала?»

Пока Люба возится на кухне, Апельсинчик нагружает каждого из персонажей готовкой. Кто-то чистит картошку, кто-то режет хлеб и бекон, кто-то делает салат. Люба включается в процесс на последней стадии, когда мужчины уже несут тарелки на стол.